Ирина Апексимова: о себе. Настоящей

Встречались мы среди бела дня на туристической выставке в Гостином Дворе. Ирина появилась минута в минуту, как договаривались. Конечно же вся в своем любимом черном.

Пронзительный взгляд из-под длиннющих ресниц. Только мне показалось, в этом взгляде было гораздо больше самозащиты, нежели нападения. Скорее, желание что-то свое, внутреннее, уберечь, нежели в душу собеседника проникнуть.

– У меня изначально выработалась сильная защитная реакция, – призналась Ирина. – Еще когда только приехала в Москву. Конечно, учиться в Школе-студии МХАТ было счастьем. Но надо понимать, что это очень непростое учебное заведение, у нас был сложный курс. И дело не в том, что я приехала в Москву из провинции. Просто когда твое «я» начинают нещадно ломать, постоянно указывая на недостатки, далеко не всем удается это преодолеть и пойти дальше. А я была не из тех, кто умеет свои недостатки обращать в достоинства. Просто делала вид, что оскорбления меня не ранят. И, наверное, воспитала в себе ощущение, что я сильный человек. Но все равно, даже когда пришел успех, главные роли давались тяжело. Многие заслуженные актрисы ждали их годами, и мое появление радовало далеко не всех.

– Однако в вашей жизни есть три куда более судьбоносных города – Волгоград, в котором вы родились, Одесса, в которой прошла ваша юность, и Москва, где вы стали настоящей звездой. Кем же вы все-таки себя считаете – волжанкой, одесситкой, москвичкой?

– И той, и другой, и третьей. Но все-таки больше – одесситкой. По внутреннему ощущению, по темпераменту. Вообще-то я с самого рождения каждое лето проводила в Одессе. Для меня это настоящий город счастья. Хотя очень хорошо помню свое чудное детство в Волгограде. Длинный такой портовый город. Вся жизнь сосредоточена на набережной. Корабли, огни реки, огромные южные базары с бескрайними развалами фруктов; рыба какая хочешь – и сырая, и жареная, и копченая, и вяленая, и слабосоленая. Всюду толпы отдыхающих, красочно одетые цыгане… Мы жили в самом центре, рядом с обкомом КПСС и памятником Ленину. Родители работали в Театре музыкальной комедии, в десяти минутах ходьбы от дома. Моя школа тоже была очень близко. И я ее обожала, несмотря на то что плохо училась. Меня даже выгоняли пару раз за хулиганское поведение.

Я училась в 8-м классе, когда родители развелись, но это не испортило мне жизнь. Потому что я знала, что все меня очень любят – и мама, и папа, и старший брат. Мама так верила в меня, так поддерживала – сама шила мне, вязала, одевала как настоящую принцессу!

Все-таки я была абсолютно театральным ребенком, меня с детства окружали талантливые люди. Мне нравилось проводить время за кулисами, пока родители были заняты на репетициях и спектаклях. Еще я училась в музыкальной школе, любила танцевать. А когда мы переехали к родственникам в Одессу, мама сразу отдала меня в театральный класс. И первый год после школы я работала в Одесском театре музыкальной комедии…

– А с чего все-таки началась ваша кинокарьера в нелюбимой роли «леди вамп»?

 

– С «Лимиты» Дениса Евстигнеева – там я впервые сыграла стерву, с тех пор этот имидж стал моим бессменным экранным «я». Потом была не менее крутая Амина – бизнес-леди в сериале «День рождения Буржуя». И сначала я очень радовалась этому проекту, но когда посмотрела рабочий материал, сама себе надоела.

Как актрисе Ирине были попросту неинтересны однотипные роли вечно жесткой женщины, лишенной нежности. Хотя режиссерам было легко с ней работать. Когда нужны были страсти, слезы, любое выражение лица – они получали все это по первому пожеланию. Но Апексимова только плечами пожимала: «Не пойму, при чем здесь игра? Просто хорошая школа…»

Однажды, когда Ирину спросили, что ей нужно для счастья, она ответила: «Например, сыграть Анну Каренину». И в каком-то смысле мечта ее сбылась. Сам Жан-Люк Годар пригласил ее в свою картину «Эти смешные русские», или, в другом переводе, «Дети играют в Россию», в которой чеховские три сестры должны были встретиться с Анной Карениной, и роль Анны, вопреки ожиданиям именитых гранд-дам нашего кино, знаменитый режиссер предложил молодой, неизвестной тогда Апексимовой. Она до сих пор вспоминает сцену, снятую на Курском вокзале, когда, облаченная в кринолин, бросалась под несущийся поезд.

– Надо было видеть глаза бедняги-машиниста! – улыбается Ирина. – Он ведь понятия ни о каких съемках не имел. Впрочем, Годар так все и задумал, чтобы шок у человека был настоящим. Правда, фильм потом так и не вышел…

Не вышла пока и другая дорогая Ирине картина, снятая совсем недавно, – «Гармония. Город счастья». Ирина играла там предводительницу банды Мурку.

– Я с огромным удовольствием снималась в этом фильме. И в любом случае ни о чем не жалею – мне досталась удивительная роль…

– Вам нравилось играть предводительницу банды? Но я так поняла, что вы ждали совсем другую роль. Женственную, лиричную…

– А Мурка и была женственная, трепетная, ранимая. Просто закаленная отчаянием. Такую личность безумно интересно было играть.

Оказалось, что в основе фильма – лихо закрученный сюжет. Исторический детектив на фоне революционных событий 17-го года. Чудом выжившая вдова предательски убитого капитана Никольского, мечтавшего построить Город Гармонии и Счастья на Тибете, из интеллигентной Марии Николаевны превращается в предводительницу банды Мурку, которая не подозревает, что старинный кулон, оставленный ей погибшим капитаном, бесценен. И что именно из-за этого артефакта уничтожили ее мужа и детей, а теперь жертвой может стать она сама…

– А знаете, Ирина, мне кажется, для какой-нибудь талантливой молодой актрисы было бы невероятно интересно сыграть роль Ирины Апексимовой, если бы существовала пьеса о вашей жизни. Потому что более яркую в своей противоречивости личность трудно себе представить. С одной стороны, вы стали заложницей навязанного экранного образа и переживаете, что за этой маской люди не видят вас настоящую – открытую и ранимую. Но с другой-то стороны, вы ведь сама не хотите из этого образа выходить. Едва ли вас можно заставить носить легкие светлые платья. А коронная короткая стрижка. Не чувствуете вы себя комфортно в образе чеховской барышни!

– Я ношу брюки и ботинки только потому, что это удобно. Высокие каблуки, кстати, тоже люблю, только не во время гастролей и репетиций! На самом деле я не раз пыталась что-то менять в своем образе. Выбирала более мягкие вещи. Но как-то не воспринимали меня такой, говорили: «Стиль какой-то размытый». Думали, я что-то репетирую. Вообще, меня ругали за любое «отклонение» от вамповского клише. За то, что могла запросто выпить и поболтать с монтировщиками сцены или со случайными попутчиками в поезде. Знакомые тут же одергивали: мол, что ты делаешь, ты не должна себе такого позволять! Якобы я даже здороваться с этими монтировщиками должна была лишь легким кивком головы, эдакая снежная королева…

С другой стороны, для актрисы это так здорово – быть личностью, таящей парадокс. Снежной королевой, обожающей подсолнухи. Была ведь известная история, когда дочке Ирины исполнилось пять лет и Валерий Николаев специально в этот день прилетел из Штатов, чтобы поздравить жену и маленькую именинницу. И пока Ирина злилась, куда это он запропастился и почему до сих пор не позвонил, объявился прямо у них с Дашей под окнами с огромным букетом подсолнухов. Провел с семьей весь день и весь вечер. Потом перемыл всю посуду и улетел обратно в Лос-Анджелес.

– Ирина, а вы знаете, что больше всего в мире подсолнухов растет у нас, в России? Никогда не думали совершить эдакое подсолнечное путешествие по родным краям?

– Никогда не думала, но идея любопытная! Кстати, а где в России больше всего подсолнухов?

– В Краснодарском крае, в Ставропольском и еще во множестве областей – Ростовской, Саратовской, Воронежской, Волгоградской, Пензенской… Представляете, какое увлекательное, красочное путешествие могло бы получиться? Особенно за рулем, на бешеной скорости, с романтическими остановками по первому зову сердца – все как вы любите!

– Вы правы, это был бы отличный способ переключиться. Отдохнуть от души…

Когда Ирина огорошила нас известием, что «меняет профессию» и будет теперь директором Театра Виктюка, я абсолютно не удивилась. Это назначение просто свидетельствовало о том, что «наверху» оценили продюсерский талант Апексимовой, которой каким-то удивительным образом удавалось в течение нескольких лет оставаться и актрисой, и промоутером собственных проектов одновременно.

Она ведь на самом деле «сменила профессию» уже давно. Еще в 2000-м, когда ее во всех отношениях налаженная жизнь вдруг взяла и резко разладилась, причем одновременно – и в семье, и в любимой работе. Ведь именно тогда пришлось уйти из МХТ. Но Ирина сама потом говорила, что такие встряски человеку необходимы, иначе он никогда не узнает свой истинный потенциал. Главное – не сломаться. И Ирине это удалось, хотя в тот момент она чувствовала себя как никогда хрупкой и уязвимой. Сплошной оголенный нерв… Однако под гнетом стрессов и проблем она сумела собраться и понять, что ей на самом деле нужно. Абсолютная творческая свобода – вот что! Не смотреть больше голодными глазами на чужие проекты – играть во всех спектаклях своей мечты. Причем лишь те роли, которые радуют… Только как же все это осуществить?

Апексимова нашла выход: создала театральное агентство «БалАст». Собственную антрепризу. И спустя некоторое время поставила мюзикл «Веселые ребята», в буквальном смысле взорвавший театрально-музыкальную Москву. Коровы, газеты, сугробы, даже огромные попы розовощеких лыжниц-комсомолок – все в этой постановке было в виде шаров. И сразу же вышла искрометная статья «Дура яйца била» – про неукротимый темперамент и менеджерскую хватку Апексимовой, пригласившей в качестве режиссера Виктора Крамера, который до этого ставил «Снежное шоу» Вячеслава Полунина: «…Главная движущая энергия мюзикла, его сила и пламенный мотор – сама Ирина Апексимова, оставившая амплуа роковой женщины и впервые вышедшая на сцену полной комической дурой, была великолепна. Антраша, которые Апексимова выделывает в финале, эти ужимки и прыжки, битье и питье яиц – право слово, стоит увидеть. Так отчаянно смешно в театре не играли уже давно…»

В отличие от кино в театре у Ирины было множество разноплановых ролей: и Лаура в «Маленьких трагедиях», и Елена Андреевна в «Дяде Ване», и баронесса Штраль в «Маскараде». Кроме того, она блистала в «Кармен» и «Нашем Декамероне XXI века», которые поставил Роман Виктюк.

Когда муж Ирины Валерий Николаев отправился покорять Голливуд, она предпочла остаться в постсоветском пространстве.

– Наверное, это был комплекс провинциалки. Я прекрасно помнила, как училась на курсе с младшим поколением Янковских, Вельяминовых, когда никто меня не знал. И сколько времени ушло на то, чтобы узнали. Я просто не смогла расстаться со всем этим и снова стать никем и ничем – пусть даже в Голливуде. Я не хотела все начинать сначала, как в 19 лет, когда впервые приехала покорять Москву…

– В вас чувствуется серьезная деловая хватка – редкая для творческих людей…

– В каком-то смысле я вообще авантюристка, – смеется Ирина.

У нее ведь случались и весьма экстравагантные коммерческие порывы. Был, к примеру, момент, когда она хотела открыть ресторан-клуб с актерами в качестве официантов. Отовсюду, конечно, зашипели: «Да ты что, с ума сошла! Сама-то выйдешь к посетителям с подносом?!» – «И очень даже выйду!» – не терялась Ирина.

Главное, что большинство ее проектов реализовывалось вполне удачно. И она продолжает продюсировать идеи, интересные ей самой. В октябре этого года выпускает спектакль «Скамейка», в котором играет вместе с Гошей Куценко. Кроме того, успешно выступает с собственной концертной программой «Одесситка» – уже как певица. Опять-таки ирония судьбы, ведь когда-то не смогла спеть на приемном экзамене, чтобы поступить на отделение оперетты!

– Конечно же я понимаю, что быть директором Театра Виктюка – огромная ответственность, – возвращается к насущной теме моя собеседница.

– Вы привыкли творить вместе с Виктюком, а теперь придется администрировать, вам не будет дискомфортно в непривычной роли? Или, быть может, вы сможете участвовать в режиссуре спектаклей?

– В режиссуре? С Романом Григорьевичем? Да вы что – окститесь! Я и играть в этом театре, судя по всему, не буду.

– Надо же, работать в Театре Виктюка и не играть в нем… Парадокс. И уже не первый в вашей жизни. Вы ведь учились на курсе Табакова, однако на сцену «Табакерки» так и не попали…

– Почему? Я работала в «Табакерке», пока была студенткой. Просто после окончания Школы-студии меня пригласили в МХТ, и там я была по-настоящему счастлива… А когда приходилось трудно, мой муж Валера говорил: «Я с тобой рядом, и пусть тебя ничего на свете не пугает»…

– Но почему вы все-таки не планируете играть в Театре Виктюка? Вроде как и сцена теперь своя появилась, и творческая история у вас Романом Григорьевичем на редкость темпераментная и успешная.

– Никакой «своей сцены» сейчас, по сути, нет, спектакли идут на разных площадках. И надо как минимум провести реконструкцию здания, чтобы эта «своя сцена» все-таки появилась. Так что ждут от меня, как от нового директора, в первую очередь именно этого.

– Такое ощущение, что, как актриса, вы до сих пор скучаете по МХТ… А что испытали, увидев на сцене любимого театра собственную дочь?

– Очень ею гордилась. Тем более что она всего добилась сама!

Собственно, как и Ирина когда-то. Она ведь тоже не захотела пользоваться семейными связями, хотя могла бы. И, не поступив на отделение оперетты, оптимистично резюмировала: «Нету голоса – пойдем в драматические артистки!» И хотя в Школу-студию МХАТ ее тоже сначала не взяли – приемная комиссия аж дважды забраковала ее одесский говорок! – отступать она не собиралась. По совету мамы уехала на год в родной Волгоград, а когда вернулась, ее можно было принять за коренную москвичку. Что характерно, несколько лет спустя, когда Ирина уже играла на сцене МХТ, сам Олег Ефремов сказал кому-то из режиссеров: «Апексимова – настоящая аристократка. Послушайте только, как звучит ее речь!»

А ведь это была судьба, что Ирина поступила в Школу-студию МХАТ только с третьего раза. Зато попала на курс к Олегу Табакову вместе с Владимиром Машковым, Евгением Мироновым, а главное, своим будущим мужем и отцом единственной дочери – Валерием Николаевым.

Ирина не раз признавалась, что по натуре она трудоголик и, как всякий перфекционист, периодически «пилила» собственную дочку за недостаток работоспособности. И это при том, что талантливый ребенок еще в десятилетнем возрасте объездил полсвета с балетом Гедиминаса Таранды. А уж в балете «не вкалывать» физически невозможно. Только балет был в большей степени мечтой Ирины, нежели Даши. Вероятно, поэтому она предпочла идти по жизни своим путем, хоть и по актерским стопам мамы – через Школу-студию МХАТ. Однако когда Дашу позвали уже в сам театр, она даже сценическую фамилию взяла другую – Авратинская, лишь бы не слышать вслед: «Да это же Апексимова-младшая!»

– Представляю, если через несколько лет все окажется наоборот. И видя Апексимову или Николаева, люди будут говорить: «Это же родители той самой Авратинской…» Даша ведь реально может стать настоящей звездой…

– Обязательно станет!

– Ну вот теперь не таю.

– Вы как-то признались: «Можно еще до чего-то доцарапываться, но своей главной победы я так и не совершила! И дальше все для меня пойдет только в минус. Кроме актерства, что я умею? Ничего!» А это ведь неправда, вы – настоящая певица. С таким мощным «я», что рано или поздно непременно завоюете сцену, если поставите перед собой такую цель…

– Спасибо… Я стараюсь делать все талантливо и честно, и публика отвечает мне взаимностью.

На концерте в ЦДХ народ был буквально сражен: «Ребята, это же просто откровение какое-то!» Такой раскованной и жизнерадостной Апексимову, наверное, еще никто никогда не видел – ни в фильмах, ни в спектаклях. Ее «шансон» дышал романтикой одесских подворотен, и запахом моря, и шумом прибоя…

А ведь в жизни Ирины и реального «шансона» хватало. К примеру, когда они с Валерием Николаевым танцевали степ в ночных клубах, потому что нужно было как-то зарабатывать на жизнь. А все замечания из серии: «Но ведь это же унизительно, отвратительно… Все эти люди пьют, жуют, а вы их развлекаете!» – Ирина резко обрывала: «Ерунда, мы деньги зарабатывали! А когда люди хорошо работают, никто не пьет и не жует. Все на них смотрят». Зато потом знаменитой семейной паре довелось сыграть яркий эпизод в меньшовском фильме «Ширли-Мырли», когда их искрометную чечетку увидели с экранов тысячи зрителей.

– Ирина, а ведь, по сути, вы сами создали себе очень интересный новый образ – быть может, русской Эдит Пиаф? Репертуар Утесова, Изабеллы Юрьевой, сестер Берри в вашем исполнении очень впечатлил.

– На самом деле это как раз моя собственная роль. Просто вы увидели меня такой, какая я есть на самом деле…

Источник: Отдых в России