"На хороший проект даже в кризис находятся деньги"

Акулы с Уолл-стрит рекомендуют выводить капитал с развивающихся рынков, в том числе из России. Но в этом призыве больше политики, чем экономики. Как лучше инвестировать в России бизнес, обсудят на Дальневосточном экономическом форуме 3–5 сентября. А для читателей «Газеты.Ru» в интервью об этом рассказал полпред президента в Дальневосточном федеральном округе Юрий Трутнев.

— Проявляет ли китайский и в целом азиатский бизнес интерес к участию в Дальневосточном форуме?

— Интерес большой. У нас количество заявившихся участников получилось с конкурсом четыре человека на одно место. Примерно такое же соотношение по иностранным участникам. Мы сейчас с каждой делегацией персонально работаем: предлагаем сократить.

— В том числе и иностранцев «режете»?

— Иностранцев тоже. Их 1,5 тыс. заявилось, а весь форум может вместить только 1 тыс. человек. Но у нас задачи просто «встретиться-поговорить» нет. У нас форум, вообще, это не площадка побеседовать. ВЭФ — это одно из звеньев в общей цепи работы по развитию Дальнего Востока. Вы знаете, мы уже около двух лет работаем, занимаемся развитием Дальнего Востока, мы бы могли еще год назад заявить: давайте форум проведем.

Почему мы этого не заявляли? Причина очень простая. Потому что нам нечего было предложить российскому и западному бизнесу. Кроме общего призыва «Добро пожаловать на Дальний Восток», мы бы ничего не сказали. А вот за это время появился закон о территориях опережающего развития (ТОР), и первые девять территорий созданы. Разработан механизм по поддержке инвестиционных проектов. Принят закон о свободном порте Владивосток. Проанализирована возможность развития энергетики. Фонд по развитию Дальнего Востока начал работать.

Поэтому мы сейчас понимаем, зачем мы людей приглашаем, что мы им хотим сказать. И для самих компаний Азиатско-Тихоокеанского региона наш Дальний Восток — это шанс для развития.

— Бизнес из каких стран интересуется ТОР?

— На форуме будут представители 24 стран. Самые крупные делегации — это Китай, Япония, Корея, Сингапур, Вьетнам. Есть немного из США заявок. А вот европейских заявок мало.

Все-таки логистика не подходит: расстояния огромные, огромные издержки. Ну и не очень понятно, зачем, собственно говоря, там через весь мир перемещать капитал, как контролировать этот бизнес?

Зато от соседей много заявок. И от каких! Нас реально окружают самые быстрорастущие экономики мира. Если мы сможем встроиться в этот ряд — а мы, собственно, ровно этим занимаемся, — то шансов на победу довольно много. Ну, я вам простую вещь расскажу. У меня недавно была встреча с китайским агентством «Синьхуа», и они мне вопрос задают: а вот вы знаете, у вас же снижение темпов экономического роста, у вас падение, у вас же рецессия, зачем нам здесь инвестировать? Я говорю: так, секундочку, вы не ошиблись с вопросом? Я занимаюсь по поручению президента развитием Дальнего Востока. У нас 5,6% по этому году рост объемов промышленного производства, индекс прироста инвестиций — 110%. Вы это считаете рецессией? Замолчали.

— Вам проще, у вас население всего Дальневосточного федерального округа — 6 млн человек, примерно половина Москвы.

— Но разве о них заботиться не надо?

— Какого рода бизнес будет представлен на форуме?

— Отбираем крупный бизнес, у нас все-таки форум не вообще для всех, это форум преимущественно для крупных компаний — это логистика, это машиностроение, это сельское хозяйство, строительство, финансовый сектор. Ну, практически весь срез видов деятельности.

— Но вместо отказа, может быть, лучше было бы дополнительный шатер поставить, павильоны развернуть.

— Ага, гостиницу дополнительную, рестораны дополнительные, деньги дополнительные... все это тащит за собой.

— И кухню походную с гречневой кашей...

— А не надо гостей принимать в варианте полевой кухни с кашей.

К нам едут руководители крупнейших компаний из разных стран. Они попробуют, конечно, нашу кашу, она вкусная. Но в следующий раз мы их уже не дождемся. У нас есть задача — собрать тех людей, которые принимают реальные финансовые решения.

Всегда на таких больших мероприятиях есть какое-то количество людей, которые приезжают посмотреть, послушать. Это тоже хорошо все. Но смотреть и слушать лучше по телевидению, через СМИ. Вот вы нам все и поможете — 660 журналистов аккредитовано на форум из всех стран.

— Ориентировочно на какую сумму могут быть подписаны контракты?

— Вы знаете, это было бы надувательством, если бы я вам сказал, что мы первый раз собираем людей, они сразу садятся, открывают папки и подписывают контракты на миллиарды долларов? Абсолютно нереальная история. В листе прогноза 68 соглашений. Мы по результатам форума все посчитаем — и контракты, и суммы.

— Япония, Австралия присоединились к санкциям против России. Но бизнес-делегации из этих стран, похоже, будут на форуме. Что это за камикадзе такие?

— Решение о поддержке санкций приняли какие-то люди в правительствах этих стран, в той же Японии или Корее. Но не вся же страна присоединилась к санкциям. Я встречался с предпринимателями, например, в Корее. Причем с крупными бизнесменами. Они говорили: мы с вами работали, работаем и будем работать. Мы не чувствуем никакого, скажем, торможения со стороны деловых кругов этих стран. А со своей стороны сделаем все возможное, чтобы оправдать надежды гостей.

— Например, вкусно покормите?

— Например, раздадим такой планшетик маленький, кнопку на нем нажал — и стал резидентом территории опережающего развития, прямо в онлайне. Или резидентом свободного порта Владивосток. Или нажал и заявился на государственную поддержку инвестиционного проекта.

— Одной кнопкой? Напоминает Новую Зеландию. Мне там рассказывали про то, как устроен порядок регистрации нового бизнеса. Он заявительный. По e-mail отправил в Министерство экономики уведомление: я открываю такой-то бизнес. И тебя ни одна собака два года не имеет права проверять.

— Я знаю. В Сингапуре похожая история. Мы будем двигаться в этом направлении.

— Но в России разрешительный порядок регистрации бизнеса и нет такого закона, чтобы...

— Это у вас такого закона нет, а у нас, на Дальнем Востоке, есть.

Нажал кнопку, заполнил форму, и вас зарегистрируют в качестве участника ТОР.

После этого вы начинаете контактировать с администрацией ТОР, больше ни с кем. У нас сама по себе идея в том, что человек, который работает, например, в ТОР или который работает в свободном порту Владивосток, он не общается с иными государственными органами. Ему не надо отдельно бежать и получать разрешение на строительство, ему не надо отдельно получать землю, подключаться к сетям. Самые трудоемкие процедуры за него проходит управляющая компания ТОР. У администрации ТОР и у бизнеса мотивации совпадают: побыстрее открыть бизнес, выдавать продукцию. Правильная такая конструкция получилась.

— Когда создавались особые экономические зоны, чиновники тоже твердили про точки роста и сингапуры в отдельно взятом регионе. Прошло несколько лет, выяснилось: не работает, несмотря ни на какие льготы. Тогда решили ОЭЗ в ТОР переименовать.

— Знаете, вы сейчас смешной вопрос задаете. Это уже следующий вопрос. Вот человек открывает предприятие, вы к нему приходите и говорите: слушай, а что ты предприятие открываешь, вот до тебя открывали, а у него не получилось. У кого-то получается, у кого-то нет. Это всегда в бизнесе таким образом бывает. Когда мы говорим о территориях опережающего развития, это не только и не столько оболочка. Это и оболочка, и система управления, и команда, которая за это взялась. Я совершенно точно понимаю, как это все будет работать. По каждой территории.

Я помню, как создавались особые экономические зоны. На бумаге вот здесь, в Москве, рисовали эти ОЭЗ. А по каждой ТОР я, как с вами сейчас, смотря глаза в глаза, с инвесторами вел переговоры, перед тем как подписать решение.

Я вопросы задавал не только как чиновник. Я знаю, что такое бизнес. Я знаю, как им управлять. Поэтому мы понимаем, как это свинтить вместе. И мы реально понимаем, что мало подписать документы в кабинетах. Нам придется вручную добиваться того, чтобы все эти территории работали. Поэтому мы сейчас тщательно подбираем людей в Корпорацию развития Дальнего Востока. От этого очень многое будет зависеть. Наблюдательный совет свободного морского порта Владивосток я принял решение лично возглавить.

— А губернаторы, думаете, заинтересованы в этих ТОР? Некоторые не захотят создавать конкуренцию бизнесу, с которым у них сложились «теплые дружеские отношения», нередко семейные... Может быть, вписать в критерии оценки эффективности их работы еще один пункт: сколько инвестиций привлечено через ТОР?

— Дело не в формальных критериях. У нас губернаторов на Дальнем Востоке девять всего. Как вы считаете, знаю я что-то об эффективности работы каждого?

— Легко.

— Мне тоже так кажется. Они все видны, они все прекрасно понимают, что мы, работая вместе, поддерживаем друг друга, но мы очень внимательно следим за тем, как они работают, как выполняют свои обязанности, какие у них команды. И вообще-то губернаторы, во-первых, обещали людям, что они будут помогать им жить нормально на подведомственной территории, поэтому они в любом случае по определению с нами, у них выбора нет. А второе — ну, недопустима ситуация, когда мы идем в одну сторону, а губернатор в другую, это невозможно. У нас в этом отношении все в порядке, полное единомыслие.

Правда, скорость работы, эффективность работы разная. Ну вот, например, Сахалин до Олега Кожемяко и сейчас — разный Сахалин с точки зрения реакции на наши предложения. Раньше от Сахалина ни одного предложения по территориям опережающего развития не было. Ну некогда было Александру Хорошавину, видимо. А сейчас, я только приехал — мне Олег Кожемяко говорит: мы готовим две территории опережающего развития на Курилах.

— Вот это и вызывает сомнения. Регион в золоте не купается, мягко говоря, и вдруг сразу две территории опережающего развития. Потому что модная кампания наметилась: ТОР вместо ОЭЗ.

— Я очень внимательно его порасспрашивал, как он видит эти ТОР, какие идеи хочет реализовать? Мы с губернатором договорились, что до конца года у нас на Курилах возникнут две территории опережающего развития.
Для нас очень важно, чтобы это жило, чтобы это не просто было куском земли с обозначенными границами.. Для нас принципиальна востребованность этой площадки. Мы не создаем ТОР, пока не убеждаемся, что бизнесу это действительно необходимо. Если инвестор говорит: я точно построю там предприятие. Подпись поставишь, что ты берешь на себя эти обязательства? Да? Отлично. Один инвестор — хорошо. Но с одним не открываем ТОР. Минимум два-три необходимы. В итоге это выносится на правительство и принимается решение о создании ТОР. Их сейчас девять утверждено.

— Сколько будет вложено бюджетных средств в развитие ТОР — бюджетных и частных?

— На три ближайших года начиная с 2015 года у нас сумма государственных инвестиций около 40 млрд руб.

Сумма частных инвестиций — около 400 млрд руб. Текущий мультипликатор где-то 11,6. То есть на один бюджетный рубль приходится 11 руб. внебюджетных инвестиций. Я думаю, что мы его повысим.

Потому что мы вкладываем деньги в инфраструктуру ТОР, несем расходы. А когда инфраструктура будет создана, бюджету тратиться не придется, а количество участников ТОР все равно будет прирастать.

— А Минфин не режет ваш бюджет? Антон Силуанов всегда хочет что-нибудь «порезать».

— Министр Силуанов пытался однажды, в этом году. Больше не пытается. Потому что, в общем, наверное, это бессмысленно снова отнимать время у президента.

Как только такие «хищные планы» у Минфина возникли, я обратился к Владимиру Владимировичу, он скомандовал провести у него совещание, на совещании послушал нас минут десять и просто сказал Минфину: по Дальнему Востоку ничего не сокращать. Вот, собственно, вся история.

— А из ФНБ какая сумма будет задействована на Дальний Восток?

— Денег ФНБ нет. Но большие компании могут и помимо нас прекрасно обращаться за финансовой поддержкой к правительству, вы об этом знаете, они это и делают. Не буду сейчас называть какие. Это их дорога, их путь. Мы можем как-то их поддерживать или не поддерживать.

Но мы исходим из того, что наша самая главная задача не просить деньги у бюджета, потому что это такое странное, на мой взгляд, занятие, а структурировать проекты до такого уровня, чтобы в эти проекты было выгодно инвестировать. В этом случае мы деньги все равно найдем.

Это будут деньги Фонда по развитию Дальнего Востока, который, слава богу, начал работать. Это будут деньги других фондов, банков. Это будут деньги ФНБ. Без разницы, в этом случае в это можно будет вкладывать, потому что будут понятны механизмы возврата, будет понятна доходность, будут понятны риски, там все будет разложено по полочкам.

Если говорить о больших проектах, таких как транспортные коридоры «Приморье-1», «Приморье-2» например. Там денег надо много. Сотни миллиардов рублей. Просить у правительства деньги на эти проекты — странная история. Мы хотим эти проекты отстроить, проработать так, чтобы деньги вернулись. А тогда можно разговаривать уже об источниках финансирования. Сделать это можно.

— Какие проекты все-таки придется заморозить? На острове Русский хотели второе «Сколково» создать.

— Из наших планов мы ничего не корректируем, не переносим на более поздний срок. И на острове Русский тоже. Мы считаем, что не может быть недостаточности финансовых ресурсов, может быть недостаток интеллекта.

Сегодня все рынки валятся, фондовый рынок валится, сегодня деньги вкладывать некуда. Если ты придумаешь хороший проект, ты точно найдешь на него деньги.

— Некоторые ФЦП уже сократили, от некоторых вообще отказались еще в текущем году. Сейчас начинается обсуждение нового трехлетнего бюджета и еще порежут расходы наверняка.

— Я вам говорю, что все наоборот у нас. Я совершенно точно знаю, только вам сейчас не расскажу, потому что это пока наш профессиональный секрет. Я знаю, откуда еще привлечь деньги на финансирование проектов развития Дальнего Востока. Мы сейчас этим занимаемся. Мы исходим из того, что мы четко понимаем, как по мере дальнейшего движения увеличивать поток денег на территорию. Во-первых, мы начали править другие федеральные целевые программы. Мы специально, скажем так, изменили регламент работы правительства, сделали так, что у нас ФЦП согласуется с Минвостокразвития.

То есть мы каждую программу начали анализировать на предмет того, что она делает для Дальнего Востока. Вскрыли массу деформаций. По ряду министерств денег на одного жителя Дальнего Востока идет гораздо меньше, чем на жителя европейской части Российской Федерации. Сказали министрам, что это надо исправлять. Первая реакция министров была такая: это невозможно. Потом Дмитрий Анатольевич Медведев провел пару совещаний на эту тему. Процесс пошел.

Я напомню, президент обозначил приоритет развития Дальнего Востока не только для нас, а для всего правительства Российской Федерации. Есть поручение президента про налоги, которые будут поступать государству от новых проектов. Часть этих налогов направят обратно на финансирование Фонда по развитию Дальнего Востока. Таким образом, фонд будет расходовать деньги, а от проектов получать их обратно. Получается такой «вечный двигатель». Нормально у нас все с деньгами, все хорошо. Двигаться надо вперед, вот и все.

— Распила бюджетных средств не опасаетесь?

— Опасаюсь. Я считаю это одним из самых серьезных рисков. Я абсолютно убежден в том, что все преобразования, все, что сейчас в работе, все, что задумано, — это работоспособно, эффективно, направлено на интересы людей. И эту идею можно легко скомпрометировать тем, что какой-нибудь жулик где-нибудь что-нибудь стащит. Понимаем этот риск, стараемся его хеджировать.

— А бесплатную раздачу гектаров россиянам когда начнете? Предложение не выглядит конкурентным.

— Да вы что?! Это оно кому не выглядит?

— Тем, кто не является жителем Дальнего Востока. Местные, конечно, заинтересуются, но из средней полосы массово не поедут к вам. Смысла нет. Мы в редакции обсуждали эту тему. Пришли к выводу, что если бы власти давали хотя бы по 10 га земли и разрешили нанимать на работу китайцев, сколько необходимо, тогда россияне, возможно, начали бы возвращаться сюда. В качестве помещиков или, если хотите, плантаторов. При царе были похожие и более выгодные программы.

— Скажу совершенно честно: мы не рассматриваем выделение гектара земли как программу переселения. Мы не позиционируем это как программу, в результате которой половина европейской части России переселится на Дальний Восток. Мы достаточно, поверьте, опытные люди, мы понимаем, что, если мы хотим работать на переселение, это более сложная программа, которая требует включения дополнительных инструментов финансовой поддержки. Может быть, она и перейдет в эту плоскость, может быть, мы этим займемся, если придумаем, где на это деньги взять. Пока на эту тему даже не задумывались.

Но я считаю, что наличие или отсутствие земли — это степень экономической свободы. Невозможно создать ничего в жизни, если у тебя нет земли.

Знаете, сколько средний срок получения земельного участка в России? Пять лет, до семи лет доходит. Я вообще не понимаю, как в этой ситуации бизнес умудряется двигаться? Любой проект за это время устареет, кредит в банке взять невозможно. И если можно будет нажатием кнопки на компьютере получать участок земли в Российской Федерации, это неимоверно круто. Это очень большие дополнительные возможности для людей. Если программой бесплатного гектара воспользуются из 6 млн жителей 600 тыс. — я буду это считать большим успехом.

— А вы возьмете этот гектар?

— Я чем больше этой темой занимаюсь, тем чаще возникает ощущение, что можно подумать на эту тему.

— Чем займетесь, если надумаете?

— Сейчас мне бизнесом заниматься нельзя. Но я же не всю жизнь буду на госслужбе. Если взять гектар на Курилах и заняться морекультурой — это неимоверно круто. Там у нас же практически нет морских огородов. А во всем мире они приносят большую часть валового продукта. Большинство морепродуктов, которые на столе в мире, они из огородов, они не из дикого вылова. У нас вся эта акватория свободна. Качество продуктов сумасшедшее. Почему бы нет.

Источник: www.gazeta.ru