Фотопутеводитель по театрам Москвы

Материал для очередной публикации совместного проекта журнала «Театр.» и COLTA.RU «Бахрушинский музей онлайн» мы собрали, изучая коллекцию отдела фото-негативных документов музея. Среди тысяч архивных фотоснимков сохранилось несколько папок с грифом «Архитектура». В них — относящиеся к разным десятилетиям и столетиям фотографии внешнего и внутреннего облика московских театров. Одни из них легко узнаваемы, другие — с трудом, третьи и вовсе навсегда исчезли с лица города. Сегодня — первая часть фотопутеводителя по театральной Москве, подготовленная Валерием Золотухиным.

В этом здании на углу Малого Гнездниковского и Тверской в начале 1880-го, за два года до отмены монополии императорских театров, открылся первый московский частный театр — антреприза актрисы Анны Бренко. Пушкинский театр (это название закрепилось из-за близости к недавно открытому памятнику Пушкину) собрал отличных актеров из провинции, среди которых нашлось место и начинающему литератору, будущему автору «Москвы и москвичей» Владимиру Гиляровскому. В 1888 году свои спектакли здесь стали играть актеры-любители Московского общества искусства и литературы, в котором начинал Константин Станиславский. Здание простояло вплоть до реконструкции улицы Горького в 1930-х. Вслед за сносом на его месте были построены жилые дома.

Первый театр на месте бывшей гимназии в Мамоновском переулке в 1911 году открыла антрепренер Мария Арцыбушева. Игравшие в этом зале театры миниатюр сменялись один за другим вплоть до революции, когда осенью 1918 года сюда ненадолго вселился Первый детский театр Моссовета. Петрушечные и теневые спектакли, большим поклонником которых был философ Павел Флоренский, ставили Иван Ефимов (в будущем — известный скульптор-анималист) и двоюродная сестра Валентина Серова художница Нина Симонович-Ефимова. Идея детского театра с авангардным уклоном была поддержана Генриеттой Паскар, недолго руководившей игравшим в этом здании Первым государственным театром для детей. После ее эмиграции в 1922 году уклон театра стремительно поменялся на педагогический.

В здание на Тверской, где до революции находился кинотеатр «Арс», Театр им. К. С. Станиславского вселился только после войны. Самый же яркий этап его истории связан с коротким периодом, когда труппой руководил Андрей Попов. На должность главного режиссера он был назначен в 1977 году и тогда же привел за собой трех учеников: Анатолия Васильева, Иосифа Райхельгауза и Бориса Морозова. Режиссерский «союз» распался быстро. В 1978 году после запрета «Автопортрета» Резема был уволен поставивший спектакль Райхельгауз. За ним подал заявление об уходе и его учитель Попов. Однако отвыкший от аншлагов театр все-таки пережил успех в 1979 году, когда Васильев выпустил «Взрослую дочь молодого человека» Виктора Славкина — историю постаревшего стиляги Бэмса (Альберт Филозов), «положенную» на музыку Дюка Эллингтона и Гленна Миллера.

Открывшаяся для зрителей в 1913 году Первая студия МХТ, где начинали Михаил Чехов, Евгений Вахтангов, Серафима Бирман и другие, была, по выражению историка театра Константина Рудницкого, «комнатным» театром: почти все время до начала 1920-х студия работала в маленьком зале примерно в десять рядов на Скобелевской площади. Камерность, по замыслу Станиславского, должна была предохранять студийцев от «вывихов» (таких, например, как форсирование голоса) и помочь сохранить естественность интонаций и игры в целом. В 1924 году студия, к этому времени возглавляемая Михаилом Чеховым, окончательно отделилась от Художественного театра, получила в свое распоряжение здание бывшего Театра Незлобина (ныне здесь работает РАМТ) на Театральной площади и была переименована в МХАТ 2-й. Фотография с парадным входом сделана в 1932-м, за четыре года до постановления о закрытии театра по нелепому обвинению в «посредственности».

Тотчас вслед за выходом постановления о закрытии МХАТа 2-го в здание на Театральной площади въехал бывший Московский театр для детей под руководством Натальи Сац, переименованный в Центральный детский. Сац до своего ареста (ее посадили как супругу «врага народа») успела выпустить в новом здании два самых громких своих спектакля 1930-х годов — «Золотой ключик» (переработанный Алексеем Толстым в пьесу) и «Петю и волка» с музыкой Сергея Прокофьева. На уникальной фотографии сохранилось оформление парадной лестницы в Центральном детском театре, сделанное художницей и сценографом, выпускницей ВХУТЕМАСа Ниной Айзенберг.

Что дореволюционные, что советские фотографии Театральной площади отличает торжественность и приподнятость. Этот же непарадный снимок площади, сделанный в 1920—1930-х, — редкое исключение из привычного канона.

В этом сохранившемся здании в Вознесенском переулке (дом номер 12) в январе 1921 года сыграл свою первую московскую премьеру — «Вечер Шолом-Алейхема» — перебравшийся из Петрограда Еврейский камерный театр под руководством Алексея Грановского. К открытию театра стены располагавшегося на втором этаже маленького зала на 90 мест расписал Марк Шагал. Именно здесь на сцену впервые вышел Вениамин Зускин, в будущем — постоянный партнер главного артиста театра Соломона Михоэлса. Театр проработал здесь всего год с небольшим: весной 1922 года ГОСЕКТ перебрался в здание на Малой Бронной, где и выступал вплоть до трагических послевоенных событий, когда один за другим были уничтожены Михоэлс и сменивший его в должности руководителя театра Зускин, а сам театр был закрыт.

Художественный театр получил здание в Камергерском переулке благодаря промышленнику Савве Морозову и начал играть в нем в сезоне-1902/1903. Став совладельцем МХТ, кроме крупной суммы за аренду (дом был снят на 12 лет) Морозов согласился вложить 300 тысяч рублей в реконструкцию по проекту архитектора Федора Шехтеля. Новаторство мало коснулось фасада дома («Ничем не примечательное здание, похожее на черепаху», — писал о нем Булгаков), зато существенно отразилось на внутреннем устройстве. Одна из его удивительных особенностей — тишина. Тихий театр с коридорами, покрытыми сукном, — таким запечатлен МХАТ в «Театральном романе» Булгакова, одном из лучших путеводителей по зданию театра в Камергерском. «Когда я в 1973 году был приглашен Олегом Ефремовым в этот дом, и вошел, и увидел его впервые уже как сотрудник, — вспоминал в одном из интервью Анатолий Васильев, — я был поражен и восхищен архитектурой и тишиной дома и залов. Это как-то связывалось с идеями Серебряного века».

Система небольших фойе была спланирована Федором Шехтелем так, что приглушала обычный в театре шум от разговоров. «В отделке театра не было допущено ни одного яркого или золотого пятна, — вспоминал Станиславский, — чтобы без нужды не утомлять глаз зрителей и приберечь эффект для декораций и обстановки сцены». На этой фотографии виден колокольчик, важный инструмент в замысловатой звуковой партитуре, настраивавшей зрителей, как и строгие интерьеры театра, на сосредоточенное внимание. «У них во всем крайности, — писал о МХАТе Влас Дорошевич. — На то они и сектанты. “Служение искусству” — так уж даже не простые звонки, а какой-то колокольный звон при поднятии занавеса. Какой-то ритуал спектакля. Прямо священнодействие».

Так выглядел в начале 1920-х небольшой каменный особняк по адресу Арбат, 26, после революции переданный Третьей студии МХТ, которой руководил Евгений Вахтангов. Капитальной перестройки не было. «Слева от парадной лестницы, — пишет историк театральной архитектуры А. Анисимов, — был оборудован зал с двенадцатью рядами кресел, всего на сто пятьдесят человек, под сцену использовали соседнее помещение. В кирпичной стене проломали небольшой портал». Театр на Арбате открылся осенью 1921 года «Чудом святого Антония», и здесь же был сыгран последний спектакль Евгения Вахтангова — «Принцесса Турандот».

А так Вахтанговский театр выглядел с конца 1920-го и до июля 1941 г., когда в него попала бомба. Удивительно, но это все тот же самый арбатский особняк, в течение двадцатых существенно расширенный в результате нескольких переделок. В глубине были построены новая, более вместительная сцена и зал, а фасад был переделан в конструктивистском стиле, порывавшем с дореволюционными «корнями» дома. Свой же современный вид — темно-серое здание с массивными колоннами — он получил в результате уже послевоенной реконструкции.

На этой фотографии из архива Бахрушинского музея запечатлен еще один эпизод истории московских театров в военное время: на обратной стороне снимка стоит подпись — «28 октября 1941 г. в 17 час. 40 м. фашистская бомба попала в Большой театр и разрушила вестибюль и верхнее фойе». На самой фотографии можно разглядеть маскировочную сеть, с помощью которой пытались предотвратить бомбардировку зданий в городе, в том числе и Большого театра.

Еще одна редкая непарадная фотография Большого. На ней хорошо видны многочисленные трещины в стене бокового фойе императорского Большого театра. Интерьеры архитектора Альберта Кавоса в середине 1890-х значительно пострадали в результате осадки здания из-за сгнивших деревянных свай в его фундаменте, а последующий капитальный ремонт потребовал закрытия Большого на целый сезон.

Здание бывшего театра Зона на углу Тверской и Садовой-Триумфальной, когда в 1920-м в него вселился возглавляемый Мейерхольдом Театр РСФСР-1, оставляло желать лучшего. «По стенам остатки какой-то вульгарно-модернистской лепнины, милой сердцу бывшего владельца театра и любителей легкого жанра, процветавшего здесь до революции», — вспоминал историк ГосТИМа Александр Февральский. Из-за сокращения финансирования Театр РСФСР-1 в 1922 году был вынужден объединиться с труппой бывшего театра Незлобина. Позже, когда незлобинцы покинули театр на Триумфальной площади, сцену пришлось делить с 8 гитисовскими мастерскими, игравшими по очереди. Однако к тому моменту у мейерхольдовцев были главные козыри — спектакль «Великодушный рогоносец» Кроммелинка (премьера — 25 апреля 1922 года) и сразу же громко заявившая о себе молодая труппа с Марией Бабановой, Игорем Ильинским и другими выдающимися актерами. Уже в 1923 году здание на Триумфальной полностью было в распоряжении ГосТИМа.

К 1930 году помещение окончательно пришло в упадок. «Течет крыша и капает в зрительный зал», — писал актер Эраст Гарин своей жене. К работе над проектом реконструкции, который плавно перетек в проект нового здания театра, Мейерхольд привлек молодых архитекторов Сергея Вахтангова и Михаила Бархина. Будущий зрительный зал должен был иметь форму эллипса, а места располагались крутым амфитеатром вокруг сильно выдвинутой вперед игровой площадки. В 1932-м театр съехал из этого здания, а в январе 1938 года, когда ГосТИМ был закрыт, новый зал уже стоял в железобетоне и кирпиче. Завершать внутреннюю и внешнюю отделку здания был приглашен новый коллектив авторов во главе с Д. Чечулиным и К. Орловым. В октябре 1940 года в здании был открыт Концертный зал им. Чайковского.

«Пачки нераспроданных театральных билетов, стеклянная посуда, бутылки из-под разных алкогольных напитков, монеты», — перечислял главный архитектор Москвы находки, сделанные в результате спешно начатых в августе 2010 года раскопок на Триумфальной площади. Они относились к деятельности ресторана, позже одноименного эстрадного театра «Альказар», стоявшего примерно между нынешним памятником Маяковскому и «Пекином». Позднее в этом здании работал Театр сатиры. А в 1961 году, после нескольких лет скитаний, сюда вселился театр «Современник» и пережил здесь свои самые счастливые годы. На Чистопрудный бульвар театр переехал в 1974 году, вслед за чем вконец обветшалое здание на площади Маяковского было снесено.

Источник: colta.ru