Проклятие Аляски

Скандал с якобы подаренным Казахстану озером в Новосибирской области разрешился. Оказалось, ничего никто никому не дарил. Но осадок остался — для наших граждан вопрос передачи российской территории остается крайне болезненной темой. Территория — одна из самых знаковых ценностей, несмотря на то что такое представление о величии страны довольно сильно устарело.

На ровном месте внезапно разразился серьезный скандал относительно ни много ни мало территориальной целостности российского государства.

В социальных сетях, а затем и в СМИ прошла информация, что Россия передала Казахстану часть озера Сладкое в Новосибирской области. На сайте администрации Купинского района была размещена информация с громким заголовком «Озеро Сладкое теперь в Казахстане!» Там говорилось, что до проведения демаркационных работ треть озера в 5 км от деревни Покровка (Купинский район) находилась на территории РФ и что «в период сезона охоты данное озеро посещало большое количество любителей охоты как местных жителей, так и приезжающих из тыловых районов Новосибирской и Омской областей». Далее, соответственно, говорилось, что теперь, мол, охотникам и туристам не стоит нарушать и переходить границу. Масла в огонь подлили и местные чиновники, один из которых назвал озеро «бесполезным болотом».

Такого уже пользователи соцсетей вынести не смогли: мало того, что чиновники разбазаривают нашу землю, так еще и оскорбляют ее в таких ужасных выражениях.

Комментировать ситуацию вынуждены были уже федеральные чиновники. И тут ситуация быстро прояснилась. Оказалось, что однозначно читаемое в сообщении местной администрации «Россия подарила озеро Казахстану», мягко говоря, не совсем так. Озеро само «ушло» в Казахстан. То есть российская его часть просто пересохла, а оставшаяся — осталась в соседней стране, но не по причине дарения, а «по природным обстоятельствам». Министр природных ресурсов даже отдельный пост про озеро в своем фейсбуке написал, где указал, что дело это сезонное — вот пойдут дожди, и граница между двумя странами снова будет проходить не по берегу, а по озеру.

Вроде бы вопрос снят, и говорить не о чем. Разве что пошутить, мол, даже озера бегут из России — но это скорее для оппозиционно настроенных интернет-пользователей. Однако как раз реакция россиян в данном случае показательна и без этого «дутого» скандала.

Реальный прецедент демаркации границы с Китаем в первой половине 2000-х вызвал бурю негодования у той части российского общества, что самоопределяет себя как «патриотов». Да и среди тех, кто предпочитает именовать себя либералами, факты передачи российской территории Китаю никакого энтузиазма, мягко говоря, не вызвали.

Тогда договорились об окончательной демаркации границы с Китаем, и полтора острова на Амуре — Тарабаров и часть острова Большой Уссурийский — отошли Поднебесной. Решение было компромиссным, границу и впрямь надо было демаркировать, но скандал был такой силы, будто Россия отдала чуть ли не все Курилы, Хабаровск и Приморье в придачу.

Российские власти тех проблем с общественным мнением не забыли и предпочитают любой процесс определения границ с соседями решать по возможности тихо. И максимально долго — так что окончательно государственная граница у России не определена с начала 90-х до сих пор.

И российские власти тоже очень не любят расставаться с российской или условно российской территорией. Вопрос о Курилах не раз поднимался и при Ельцине, и при Путине с Медведевым. Максимальное, чего добились японцы, — это совместные экономические проекты на островах без конкретики относительно их статуса в будущем. Россия же в лице официальных лиц последовательно говорит, что разбрасываться своей территорией не намерена. Если читать это просто, то японцам говорят, что никаких Курил — ни Южных, ни Северных — им не видать.

Оно и правильно — просто так дарить кому-то землю совершенно необязательно. Но то, что территория становится ценностью как защита дома и близких или материальное благополучие (а часто даже более значимой, чем благополучие), — это удивительно.

«Чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим» — это мы помним, но в песне «Марш советских танкистов» из фильма «Трактористы» речь шла чуть-чуть о другом. Определенно не о демаркации границ и не о пересыхающих озерах.

Гордость за то, что мы самая большая страна в мире и даже «одна шестая часть суши» (слоган из курса советской еще школы, теперь уже одна восьмая), прочно обосновалась в головах наших граждан. Казалось бы, логичнее было гордиться собственно достижениями самих этих граждан, а не бескрайней тундрой и тайгой. Но в пакете достижений или преступлений власти разных эпох приобретение или утрата территорий всегда присутствует. «При правителе таком-то территория Московского княжества увеличилась в N раз» — значит, он был сильным и хорошим правителем. А вот продажу Аляски Российской империей не смогли забыть царям до сих пор.

Да, для Средневековья или в принципе для доиндустриальной эпохи вопрос территории, действительно, был важен. Земля кормит, территория означает большее количество податного населения, большее богатство и влияние государства и его государя. Но это в эпоху доиндустриальную. Сегодня территория сама по себе такой ценностью вроде бы не должна являться. Тем более для обычных граждан, а не государства. Тем более когда львиная доля этой территории по крайней мере пока не осваивается в должной мере. И все равно оказывается, что этот вопрос до сих пор остается крайне чувствительным.

gazeta.ru