Залезть на Акулий Плавник. Часть 2

День второй. 22 февраля

Горячий ключ

Ночью было всего лишь каких-то минус 25, спалось прекрасно. Сильно похолодало уже на рассвете, когда я отправился фотографировать парящий источник. Солнце еще пряталось за горой, а мороз в это время достиг максимума. Металлический корпус камеры обжигал щеку и нос, а пальцы окоченели до боли. Но зато такой красоты я, кажется, еще в жизни не видел.

1.


Чем холоднее воздух, тем больше пара образуется над источником и тем мощнее намерзает куржак. Пышный иней иголками и комьями покрыл все вокруг, а деревья у воды целиком обволокло густыми снежными натеками, словно их облили сгущенкой.

2.


3.



    Клубы серого тумана поднимались над горячими лужами, блуждали над ручьем и тащились по земле, застилая то один, то другой край поляны. Холодный полумрак, легкий сернистый запах в воздухе и полная тишина усиливали атмосферу таинственности.

4.


5.


6.



    Шли минуты, становилось светлее. Солнечный диск в виде размытого ярко-белого пятна проявился сквозь завесу пара. Теплый утренний свет постепенно наполнял пейзаж и вытеснял из него мрачную синеву. Родились слабые тени на снегу, пейзаж стал цветным, а на воде заиграли блики.

7.


8.


9.


10.


11.


12.


13.


14.




    В полдень мы покинули Горячий, и впереди у нас оставалось еще 200 км по автозимнику.
    Северный зимний пейзаж, и без того скупой на краски, в пасмурную погоду становится еще более тусклым и невыразительным. Бледное солнце едва просвечивает сквозь морозную хмарь, голый лес кажется навеки засохшим, а местами так оно и есть на самом деле. Вдоль русла Ципы тоже будто все вымерло. Но под толстым льдом ходят сонные щуки да окуни, и вообще в реке полно всякой рыбы. А низкие речные берега с густыми зарослями ¬– это излюбленные лосинные места.

15. Замерзшая р. Ципа


16. Метеопост в пос. Ую. Раньше это была целая деревенька на реке, а сейчас тут живут постоянно лишь один – два человека



    По реке дорога гладкая, и там, где нет наледей, ехать можно очень быстро. А вот по сухопутью с его беспорядочными буграми и глубокими колеями не разгонишься. УАЗ тихо ползет, переваливаясь через кочки и ямы.

17.


18.


19. Наледь


20.


21.


    Пять часов мы добирались до цели – места, где трасса автозимника пересекает русло Бамбуйки.
Костя попытался проехать вверх по реке, но ничего не вышло из-за больших камней и множества пустоледов.

22. Пробуем на УАЗе пробраться выше по Бамбуйке. Вылезли, идем пешком за машиной


    Одним словом, тут мы приехали, – конечная. Время 17:50. До наступления темноты осталось часа полтора – два. Выгрузились из машины, попили чай перед стартом. Потом, уточнили время и место встречи: на этом же месте через две недели. Попрощались с Костей и потащились верх по руслу.



Пошли!

    Приключения начались с первых же метров похода. Чтобы не тащить на спине 45-килограммовый рюкзак, я приделал к нему лыжи, но оказалась, что это дохлый номер. Импровизированная волокуша, цеплялась в камнях, тормозила и опрокидывалась. Короче, вышел плуг, а не санки.

23.


    Уже через пятнадцать минут я до смерти устал тянуть за собой этот якорь, весь взмок и запыхался. «Веселенькое начало», – пробормотал я себе под нос. А что же тогда будет дальше? Может быть вся затея с Акульим Плавником ¬– вообще дохлый номер? Но кроме меня никто больше так не думал, все терпеливо волокли свои сани, и тогда мне пришла вторая умная мысль: «Насколько же разные мы люди…. А есть и такие, кто всю жизнь дома сидит…».
Самодельное санное корыто у Шаманского скользило не лучше моего. К тому же Андрюха забыл свой фотоаппарат в машине, и находился теперь в трауре, как будто волочил за собой не рюкзак, а гроб с покойником.
    Бурлачить по камням было невозможно, пришлось надевать рюкзаки на спину, а с таким весом сразу выросла опасность проломить пустолёд…, что тут же и произошло. Кто-то из нас с треском провалился по колено с возгласом: «Эх!...». И дальше такие же крики плюс «ёп…!» и «бл…ть!» раздавались постоянно. Когда мы обходили небольшой островок на реке, под Серегой разверзлась метровой глубины яма и он столбиком рухнул в нее, скрывшись по пояс, и больно ударившись ногами о речное дно. Не помню точно, но и так можно догадаться, что именно сказал Директор в тот момент: «Парни, будьте осторожнее! Можно убить колени».
    За час мы преодолели два километра коварных препятствий, и с началом сумерек остановились, наконец, на ночлег. Высота местности 1060м над уровнем моря.
    На сухом каменистом островке, поросшим ельником, поставили палатку на снегу и развели костер. Нас окружали черные горы, черные деревья и все это сверху было придавлено мрачным низким небом.

24. Первый наш лагерь на маршруте



    Через пол часа небо тоже стало черным, без звезд. Мы что-то сварили, поужинали, и совсем немножко выпили за начало экспедиции, стараясь все время держаться поближе к огню. Дальше одного метра от костра относительный комфорт сменялся абсолютным адом – кромешной тьмой и неистовым холодом.
    Почти полную бутылку водки с названием «Русский лёд» оставили там, где ели, и пошли устаиваться на ночлег.

    Специально для таких походов мы купили шестиугольную палатку повышенной ветроустойчивости, которую прозвали «шайба». Она представляет собой прочную тканевую полусферу с каркасом из шести трубчатых стоек, расходящихся лучами из центральной верхней металлической шайбы. Палатка имеет ветрозащитную юбку и два входа: один на молнии, другой в виде тубуса, затягивающегося шнурком. Тубус для зимы – это очень полезная штука, потому что застежка может забиваться снегом, обмерзать и заклинивать на морозе. «Шайба» трехместная, а вчетвером разместиться в шестиграннике не так-то просто, особенно зимой, когда на тебе ворох одежды. Вообще зимняя палаточная жизнь – это выживание. Вечерний отбой и утренний подъем проходят по строгим правилам, это целый ритуал.
    Одновременно все четверо раздеться или одеться в палатке не смогут, – слишком тесно. Первыми укладываются те, кто спит по краям. Двое остальных в это время скачут и греются у костра, дожидаясь своей очереди. С краю холоднее, чем в центре, но можно спать чуть дольше. А для спящих посередке, есть негласный закон выходить из палатки первыми и разжигать костер.
    Укладываешься в спальник, практически не раздеваясь. Снимаешь с себя только ботинки и верхнюю куртку, но вместо них все равно натягиваешь что-то другое теплое – чуни на ноги и две кофты из полара на тело.
    Последний входящий зашнуровывает тубус, и втискивается в остаток пространства на полу. После непродолжительной притирки друг к другу, после шуток и смеха постепенно наступает тишина….

    Это только у медведя в берлоге спячка беспробудная, а зимний сон туриста беспокойный и прерывистый. Раз сто я просыпался от холода и от любого шороха. Потом в полудреме (это со мной бывает) я стал сочинять будущий рассказ о походе:
    «…Этой ночью ему привиделся космонавт без скафандра, писающий в открытый космос…. Александр сразу разгадал сон: не нужно было вечером после водки пить столько чая. Тут же у него родились два желания одинаково сильные, но взаимоисключающие друг друга: первое - закрыть глаза, сжаться комочком и не шевелиться до утра, и второе – срочно распахнуть спальник и выскочить из палатки…». Еще секунду подумав, я осуществил второе, более сильное желание Александра, и вернувшись, продолжил сочинять: «…Какое же это неистовое блаженство – сделать все, снова забраться в палатку и укутаться в спальнике с головой еще на долгих три часа!...».

    … На самом деле «долгие три часа» пролетели, как показалось мне, за три минуты, и пришло время вставать

Источник: lesnyanskiy.livejournal.com