Первая кровь

Интерьер Успенского собора после обстрела Московского Кремля 

Собор Двенадцати апостолов 

«Когда началась стрельба на площади, юнкера направились туда, но на лестнице встретили много солдат, бежавших им навстречу. «Оказывается, план 56-го полка будто был таков: впустив небольшое число юнкеров в Кремль и видимо им подчинившись, по сигналу броситься и уничтожить их; бежавшие навстречу нам солдаты должны были наверху в казармах забрать оружие». Юнкерам удалось задержать и оттеснить солдат вниз в сени. Существовал ли действительно план или было принято спонтанное решение, это завершилось перестрелкой, в центре которой оказались безоружные солдаты и юнкера».

Арсенал после обстрела 

«При различии свидетельских описаний последовательности и мотивов происходящего, в той картине, которая предстала после того, как стихли выстрелы, они все сходятся. На площади лежали раненые и убитые солдаты и юнкера. У ворот Арсенала, куда все бросились за спасением, но где была открыта только узкая дверца, образовалась гора тел: мертвых, раненых, «потоптанных и здоровых, старающихся перелезть в калитку». (...) По подсчетам С.П. Бартенева, было убито около пятидесяти солдат и восемнадцати юнкеров. Раненых разместили в лазарете Потешного дворца и вывезли в городские госпитали на машинах Красного Креста. Еще нескоро унесли тела убитых, некоторые из ни были помещены в прачечной казарм».

Никольские ворота. Вид разрушений после обстрела 

Ускорение развязки

«Арестованные солдаты были размещены в разных местах. Часть их провела дни осады в помещении гауптвахты Грановитой палаты, куда был отведен и прапорщик О.М. Берзин. Арестованные солдаты 56-го полка оставались во дворе Окружного суда. Солдаты же артиллерийской команды, за ручательством А.А. Кайгородова, «что никто из них не выйдет из казарм и не возьмет оружия», были выведены, но не в казармы склада, а в казарму 56-го полка в старом здании Оружейной палаты».

Патриаршая ризница, разбитые шкафы и витрины 

«Для ускорения развязки Военно-революционный комитет решил применить артиллерию, причем еще 29 октября предлагался план бомбардировки Кремля с аэропланов, которые были готовы вылететь из авиационного парка на Ходынке, хотя разведка сообщала, что «летчики до некоторой степени колеблются». К счастью, этот план не был реализован. (...) Было принято компромиссное решение о решительном наступлении на Александровское училище и Кремль, за исключением использования аэропланов и бомбардировки Городской думы, которая в итоге все-таки была осуществлена».

Митрополичьи покои Чудова монастыря. Разрушения оконного откоса в передней комнате 

«В исторических публикациях указывается различное время начала артиллерийского обстрела Кремля. Самой распространенной датой является 31 октября, после трех часов дня. В основе этой датировки лежат опубликованные в 1934 году воспоминания Н.С. Тулякова, начальника артиллерийской батареи мастерских тяжелой артиллерии. Согласно этим мемуарам, первые выстрелы по Кремлю были сделаны утром 31 октября от Андроникова монастыря — батарея направлялась разоружать юнкеров в Крутицких казармах, но с площади открылся вид на Спасскую башню и в ее направлении было выпущено четыре снаряда, после чего артиллеристы продолжили свой путь».

Комната в Петровских палатах Патриаршего дворца 

Кремль как на ладони

«Разгром казарм был завершен быстро, уже днем батарея получила задание от товарища Р.С. Землячки «пострелять по Кремлю». Для размещения тяжелого шестидюймового орудия был выбран палисадник церкви Никиты Мученика на Швивой горке (юго-западный склон московского Таганского холма в Заяузье (современные улицы Верхняя Радищевская, Яузская и Гончарная, - ред.). Запертые ворота и протесты сторожа и духовенства не могли остановить красногвардейцев. «Артиллеристы были восхищены выбором позиции. Действительно Кремль был виден как на ладони... в любую точку без единого промаха можно было класть снаряды».

Интерьер Собора Двенадцати апостолов после обстрела 

«Именно своим орудиям Н.С. Туляков приписывал основные повреждения Спасской и уничтожение шатра Беклемишевой башни: «На Спасской башне затрещал юнкерский пулемет... Грянул еще выстрел. Когда развеялась пыль, мы увидели на Спасской башне зияющую пробоину... После нескольких выстрелов по Николаевскому дворцу артиллерия перенесла огонь на купол здания Окружного суда и на Спасскую башню. Один из снарядов метко угодил и разорвался в часах Спасской башни... Нам донесли, что на угловой башне Кремля, у Москворецкого моста, затрещал пулемет, мы навели туда оба орудия. Одним залпом двух пушек башня была сбита». Неожиданно из Кремля юнкера открыли ответный огонь из 76-миллиметрового орудия. Но скоро его расположение было установлено, и двумя-тремя выстрелами артиллерии оно было подбито. Возможно, это орудие стояло между Чудовым монастырем и церковью Двенадцати апостолов».

Спасская башня с поврежденными курантами. Вид с Красной площади​

Капитуляция

«Артиллерийский обстрел, действительно, имел решающее значение и подавил сопротивление верных Временному правительству сил, так что циничный расчет П.К. Штернберга и других сторонников применения тяжелой артиллерии был верен. (...)

Вечером того же дня (2 ноября, - ред.) Комитет общественной безопасности подписал капитуляцию на условиях его ликвидации и разоружения юнкеров и белой гвардии, сохранялось только оружие в училищах, необходимое для обучения, и личное оружие офицеров. К концу дня приехавшие с совещания в Александровском училище юнкера сообщили товарищам, что надежды на поддержку нет: войска, направленные Ставкой, задержаны по пути к Москве, выступление А.Ф. Керенского и П.Н. Краснова в Гатчине подавлено.

К тому времени не только здание Городской Думы, но и Исторический музей были заняты большевиками. Среди юнкеров произошло разделение: часть осталась в Кремле и затем сдалась большевикам, остальные около семи часов вечера ушли в Александровское училище через Боровицкие ворота, хотя многие из них хотели сражаться до конца».

moslenta.ru