Внешний и внутренний туризм

«Полит.ру» продолжает публикацию выступлений на экспертных семинарах, посвященных разработке стратегии Москвы. Семинары проводятся совместно с Российской академией народного хозяйства и госслужбы при президенте РФ. Мы публикуем заключительную часть дискуссии, состоявшейся на семинаре, где обсуждалось развитие туризма. Михаил Блинкин, научный руководитель НИИ транспорта и дорожного хозяйства: 1 млн туристов в год, если это действительно туристы, а не бедолаги, которые убирают наш двор, иностранцы из Таджикистана, – это порядка 14 тысяч гостиничных мест, обычно не дороже трехзвездочного уровня. Если говорить о туристической индустрии, как Григорий Ревзин. Я отбрасываю хостелы и 5-звездочные – нужно около 14 тыс мест среднего уровня. А если учесть естественную сезонную неравномерность, то нужно 25-30 тыс мест, чтобы привлечь 1 млн туристов в год. Могу посмотреть по справочнику, сколько в Москве таких мест. Даже что бы выйти на уровень скромного Петербурга, а не Барселоны или Лондона, нужен большой рост мест размещения. Но приращения недорогих гостиничных мест пока не наблюдается. Мы любим строить, переоборудуем «Украину», строим «Ритц Карлтон» на месте национальных памятников… Дальше: этим людям надо как-то передвигаться по городу. Если это не индивидуальные туристы, самый простой вариант – туристические экскурсии. По Лондону ездят дабл-деки: берешь там аудио-гида на любом языке мира и путешествуешь. Можно ли запустить такой дабл-дек, чтобы он объехал московские достопримечательности как лондонские? Да, но там придется делать спальные места и сложную систему канализации. И вот такого типа проблемы закрывают все. Реплика из зала: Но сейчас экскурсионные автобусы стоят у каждого вокзала, и приглашающие кричат в мегафон: «Храм Хриса спасителя… Могила Высоцкого…» Михаил Блинкин: До могилы Высоцкого, до Ваганьково они за день доедут. А вот сделать объезд по километражу, какой можно сделать в Барселоне или Лондоне, физически невозможно. Реплика из зала: Такой автобус существует. Я был на Воробьевых горах, на смотровой площадке. Там есть специальная остановка, расписание автобуса, ходит один раз в день: кто успел, тот успел. Блинкин: Характерные скорости передвижения по Москве проигрывают всем названным туристическим столицам не на 10%, а в 2 раза. Далее, передвижение по городу  индивидуального туриста. В любом туристическом городе мира можно взять машину напрокат, но я бы посмотрел на такого туриста, передвигающегося по Москве таким образом.  Не говорю даже о том, сколько он простоит в пробках. Когда я возвращаюсь из- за рубежа и сажусь за руль, с ужасом понимаю: «Какое счастье, что я родился в этом городе и могу в нем ориентироваться, как в своей спальне». Попробуйте ориентироваться в этом городе, если вы его не знаете. Даже если у вас есть хороший туристический справочник, даже если он в айфоне – не важно. Как это все сличить с городом? Город в этом смысле слепой. Эти два соображения – где жить и как ездить, – они, похоже, ключевые. И еще один пункт – контент, зачем. Объезжая 20 мировых туристических городов, после того, как объехал 19, турист по инерции поедет в 20-й. Т.е. контент – не главное. Главное – куда человек приедет и как будет передвигаться. Я уже не говорю о диковинном внешнем транспорте Москвы, потому что человек, который привык к аэропорту Шарля де Голля… Юрий Сапрыкин, шеф-редактор объединенной компании «Афиша» — «Рамблер»: В мировом туризме раскрутка объекта для всеобщего знания – это целое дело. Например, та же Барселона 40 лет назад, Гауди – это был сюжет исключительно для специалистов по модерну. И была правительственная программа про то, как раскрутить Гауди. Это была действительно большая, серьезная инвестиционная работа. Ну, давайте выберем что-нибудь – московский двор, неважно что, хоть что-нибудь. Александр Можаев: Сейчас идут разговоры насчет ВДНХ. Там хотят роллер-дром строить, но ВДНХ – это площадь центральная, с фонтанами. А самые интересные вещи, мне кажется, лежат с краю. Был образцовый советский колхоз, в котором было все: от роддома до клуба и коровника. Вот просто вернуть ситуацию в 1954-й год и показывать так, как это было запланировано, – это, по-моему, очень здорово. И очень интересно для иностранцев. Будет своеобразная экзотика. Увидеть настоящую машину времени, советский колхоз, это готовая вещь, ничего добавлять не надо, просто включите ее обратно – и все. Сапрыкин: В Таллинне два музея советского быта, не считая музея советской оккупации. Сразу понятно, как они к советскому быту относятся, там их два. В других городах тоже есть музей советского быта. Там у каждого столба музей советского быта... Можаев: Вот Китай-Город, который должен был идеально играть роль старого города. Где довольно много древности и куда сейчас практически невозможно зайти: мертвая территория. И Администрация президента огораживает квартал, причем, именно Ипатьевский переулок. Это церковь Троицы в Никитниках, XVII век, Палата Ушакова, прихожанам выдают пропуска для входа в церковь. Эта территория, того и гляди, от нас уедет. Владимир Климанов, директор Института реформирования общественных финансов Российской академии народного хозяйства и госслужбы при президенте РФ: В Москве находятся 3 объекта Всемирного культурного наследия. Это Кремль, Новодевичий монастырь и церковь в Коломенском. Вопрос в том, как связать это в единую цепочку.  Индивидуальные пешеходные маршруты хороши для московских старожилов. У внешнего человека, который приезжает в Москву, не создается впечатления комплексности. Есть фрагментарные представления о каких-то объектах, включая смотровую площадку, рестораны, но комплексности нет. Человек вышел из Третьяковской галереи и не получил флаеров на посещение десятка других объектов, как делают, например, в Барселоне. Появляющиеся новые объекты не включаются в жизнь всего города, а живут сами по себе. Появился хороший планетарий – вся Москва туда ринулась, но до приезжих информация не доводится. Через два года он, может быть, куда-то попадет, пока планетарий оторван от культурной жизни Москвы. Новые, современные галереи продвигают себя, решают политические вопросы, и опять же не встраиваются в существующую культурную жизнь, а наоборот, вырываются из нее. Это меня пугает. Нужен какой-то синтез, комплексность, этого не хватает. Нужно связать это во что-то единое, этой связки я не вижу. Нужно думать, как это все связать. Как хостелы привязать к культурным объектам, где это делать. Я понимаю, что у каждого есть программа. Она нацелена на свой бизнес, но не на интересы Москвы. Денис Визгалов, Институт экономики города: Вопросы, над которыми хочется поразмышлять, заданы Григорием Ревзиным. Первый вопрос: а надо ли нам это? Очевидного ответа нет. Мне кажется, даже Комитет по туризму Москвы делает это не потому, что этого хочет, а потому, что обязаны, себя пересиливая, пытаясь сюда кого-то заманить. Если мы говорим: да, туристы нужны, то зачем? Нужны, конечно, даже если мы не хотим делать на этом бизнес, то для современного города, для мегаполиса быть гостеприимным – это норма приличия. Негостеприимный город сейчас в мире – это все равно, что придти на бал в грязном белье. Главной целевой аудиторией здесь, на мой взгляд, хотя бы на ближайшие 20 лет должны быть не иностранные туристы, а россияне. И это нужно не им, а в большей мере Москве. Многие отмечают, как резко негативно меняется в стране имидж Москвы. Градус ненависти, озлобленности по отношению к Москве, неприязни ощущается даже лично. Изменить это – очень важный шаг. Чтобы людям было здесь удобно, комфортно, приятно, надо что-то менять. И зарабатывать на этом Москва может при правильном подходе. Сегодня в мире появляются не только новые точки туризма, но и новые отрасли. И туризм приходит туда, где его раньше не было в помине (производственный туризм, промышленный, военный). Москва могла бы эксплуатировать все эти темы с лихвой, потому что уровень символического капитала просто зашкаливает. Мы просто не умеем это все подать, хотя креативный класс здесь мощнейший. Что касается стратегии, то здесь можно пойти двумя путями: либо заниматься стратегией, искать какой-то специальный контент, все это координировать, искать какую-то мегатему. Это важно и даже более важно, чем заниматься тактикой, но заниматься и тем и другим одновременно невозможно. Нужно остановиться на чем-то одном. Сил, ресурсов, политических запросов на все одновременно нет. Марина Левашова, директор фонда «White City Foundation»: У меня любимый институт, который занимается городской средой, - институт Яна Гейля в Копенгагене. И если мы сегодня читаем сводки, то самые счастливые – это датчане. Если вы приезжаете в Копенгаген, то поражаетесь количеству детей, людей, туристов. Все это на площадях. 70% летом и 40% зимой ездят на велосипедах, хотя температура такая же, как в Петербурге. Как это все началось. В 1960-х годах Ян Гейл влюбился в психолога, юную девушку, которая ему сказала: вы как архитектор вообще не думаете о комфортности. Комфортность – это, когда смотришь, и у тебя в глаз упирается во что-то теплое, уютное. Современная архитектура может убить человека, сделать его маленьким и несчастным. И Ян Гейл стал размышлять на эту тему, сегодня по всему миру его приглашают. Лондон, Рим, Нью-Йорк, Пекин. Когда он сказал датчанам: вы будете сидеть в кафе с февраля по декабрь, они ответили: нет, мы не итальянцы, чтобы сидеть в кафе. Гейл захотел построить 2500 кафе, и сегодня, когда вы приезжаете в Копенгаген, в марте вы видите, что город наполнен пледами, открытыми кафе. Все сидят, и атмосфера какого-то рая. Затем он посадил всех на велосипеды. Была разработана специальная политика, появились специальные полосы для движения, и вот датчане такие счастливые. Когда я покупаю билет в Данию, а я туда езжу 20 лет 4 раза в году, у меня впечатление, что я еду на елку. Что я маленький ребенок и еду за счастьем. Вот это счастье, и оно тебя окутывает. А создано Институтом Яна Гейля. Поэтому если нам нужны какие-либо маяки в продвижении комфорта, счастья, предлагаю зайти на сайт Института Яна Гейля и увидеть конкретно проработанные механизмы. Это четкая индустрия, которая покупается всем миром. Данголия Росицкайте, руководитель сети хостелов в Португалии: Пока мы не имеем столько интернациональных туристов в Москве, чтобы не думать об этом. И начинать думать об этом сейчас – не значит, что завтра их станет очень много. Их станет много, когда все пойдет правильно. А насчет хостелов и лица города Москвы: хостел –одна из важных частей этого лица. Само значение этого слова уже известно людям по всему миру. Это уже проработано, нужно только ввести это в Москву. Если я еду в город, я знаю: в нем есть хостелы, я смогу там остановиться, узнать, как и куда мне добраться, какие билеты купить и т.д. Но пока хостелы в России и Восточной Европе развиты меньше, чем в других частях мира. Григорий Ревзин, искусствовед, специальный корреспондент издательского дома «КоммерсантЪ»: Смотрите, вот имеется страна, довольно близкая по развитию к России, – Турция. Есть Стамбул. Там 6 млн населения, примерно столько же туристов. И есть Анкара, в которую туристы не ездят. Людей, которые были в Анкаре, можно по пальцам пересчитать. Если ты ведешь раскопки, тебе надо поехать в Анкару, в университет, или в музей, который гораздо богаче, чем в Стамбуле. Но туда никто не едет. Индустрия туристического города так устроена, что город открыт для туристов, он этим живет. А есть города, которым это не нужно. У нас есть Петербург, который пытается развивать туризм. Мне кажется, мы путаем вопросы о том, как хорошо было бы жить в Копенгагене, и вопрос развития туризма, который совершенно не имеют к этому отношения. Это вопрос продажи имиджа города внешнему потребителю. Мы его хотим продавать? Визгалов: В Анкару не ездят, – и, в общем, не надо. Но в Москве тоже есть огромный спрос на Москву. Сегодня разговор начался с фразы больше никогда сюда. Но ведь зачем-то они сюда приехали, какие-то ожидания были. Эти люди хотят приехать и получить удовольствие или знания. И Москва обязана этих людей встретить, не терять их. Ицкович: В этом есть определенная мысль: Москва – привлекательный бренд сам по себе. Он уже такой. Андрей Самонаев, руководитель Центра развития дизайна, директор магазина-кафе DesignBoom:Что-либо делать – это действительно вопрос туризма и комфорта. Но почему мы должны постоянно ездить, а в своем городе не можем отдохнуть? Если нам будет здесь приятно жить, сюда будет приятно приезжать и гостям, подпитываться этой энергией. Это самый простой ход. Что касается стратегии или тактики, необходимо сделать какой-то фрагмент, где можно экспертным сообществом поэкспериментировать с навигацией, со смыслами. Чем больше впечатлений внутренних, тем интересней, а энергия приложится. Например, то же пространство Сретенки сделать испытательной базой.