«В тот момент я бы все отдала за мачете»

Курильская гряда из 56 островов протянулась между Камчаткой и японским Хоккайдо, и лишь четыре острова — Итуруп, Кунашир, Шикотан и Парамушир — населены людьми. Труднодоступный мир вулканов всегда был окутан загадочностью и романтизмом, и о далекой земле айнов грезили многие путешественники. Здесь они могут быть застигнуты врасплох капризной погодой и непролазными джунглями бамбука. Сероводородные реки, фумарольные и лавовые поля, термальные источники — вот чем славятся Курилы. Россиянка отправилась в поход-разведку на самый большой остров архипелага, чтобы своими глазами увидеть удивительную и необычную природу пограничных русских территорий. О своих курильских приключениях она рассказала в репортаже «Ленты.ру».

«Лежит на сердце тяжкий груз»

Чтобы добраться до Итурупа, надо сесть на теплоход. Правда, сделать это можно только с мая по октябрь. Девятичасовое плавание по волнам Охотского моря — и вот уже ваши воспоминания о прежней жизни на материке растворились в тумане. Теперь для меня существует лишь железная палуба, почему-то знакомые хиты шансона по бортовому радио, и моя каюта. В соседних каморках — товарищи по походу, с которыми мы будем до конца жизни связаны опытом этой поездки.

В мыслях я уже почти привыкла к тому, что само название Итуруп, ровно как и решение попасть сюда, непременно приведет к приключениям. И тем не менее я не могла унять своего беспокойства, ведь если представить все это вместе — «край мира», вулканы, медведи и Тихий океан. Воплощение самых диких желаний путешественника и его страсти к неизведанному. По крайней мере, я очень долго об этом мечтала.

Мысль о том, что на целых десять дней мы пропадем практически со всех цифровых радаров и будем вне зоны доступа, будоражила меня. Она ассоциировалась с побегом из дома, потерей контроля, отменой законов и обязательств, с духом абсолютной свободы и, конечно же, с самыми невероятными историями

В девять часов утра мы должны были прибыть на Итуруп. Проснувшись в пять, я больше не смогла уснуть от волнения и решила выйти на палубу. Теплоход разрезал водную гладь, наваливаясь на нее своим весом. Волны плавно перекатывались от носа судна. По левому борту на горизонте висели огромные силуэты голубых вулканов, тянущихся ввысь из белого тумана, при взгляде на которые мое сердце билось быстрее. Эти горные исполины возвещали о приближении мечты.

Сойдя с палубы теплохода, мы оказались в маленьком портовом поселке Китовом, расположенном в двух километрах от Курильска, столицы острова. Место с населением в пятьсот душ представляет собой небольшую горстку аккуратных двухэтажных домиков, обшитых ярким молдингом. Здесь идеально ровные дороги и очень красивые автобусные остановки. Наш пеший путь начинался прямо из Китового, без заезда в город.

Впереди ждала большая неожиданность — мы оказались совершенно на другой планете: встретились с теплым и влажным воздухом муссонного климата, ярким зелено-голубым пейзажем и каким-то свербящим чувством абсолютной оторванности от остального мира — мы пока и сами не понимали почему. В этом месте укрылась от всех маленькая страна вулканов, непролазные джунгли бамбука и неоспоримое царство медведей. Величественный вид действующего вулкана Богдана Хмельницкого, встречающий гостей острова, вызывал какое-то благоговение, даже если вы не в первый раз сталкиваетесь с мощью дикой природы.

Бамбук мой — враг мой

Послышится вдруг "шорх-шорх".
В душе тоска шевельнется...
Бамбук в морозную ночь
Мацуо Басе

Первые несколько километров отличной грунтовой дороги вели мимо побережья прямиком к крутым утесам плато Янкито. Лавовые скалы возвышались над океаном, крошась у самой воды на огромные острые глыбы. Черноту камня эффектно подчеркивала белоснежная пена морских волн, а также зелень травы, нависающая сверху мягкой шапкой.

Теперь вместо дороги осталось лишь направление. Найдя еле заметную тропинку в зарослях густой травы, мы начали в прямом смысле карабкаться на гору. Рюкзак с полной раскладкой предательски тянул к земле, мягкий грунт и скользкая трава, за которую невозможно ухватиться, не оставляли шансов не упасть. Прилив головокружительной эйфории окончательно сошел на нет, когда мы поняли, что надо подниматься еще выше, через бамбучник. Тогда мы еще не знали, что это станет главным испытанием этого маршрута.

Казалось, мы сбились с пути. Тропу уже не было видно, и нам приходилось продираться через настоящие джунгли. Бамбук был выше человеческого роста, поэтому, попадая в его заросли, невозможно было увидеть абсолютно ничего. Мы передвигались максимально прижавшись друг к другу — первый искал дорогу, остальные ее протаптывали.

Если отстанешь на несколько шагов — тут же потеряешься. В глубине бамбучника не слышно совершенно никаких звуков и не видно колыхания стеблей. Приходилось громко кричать, чтобы за тобой кто-то вернулся, или пробиваться самому, ориентируясь на сигналы товарищей. В тот момент я бы все отдала за мачете.

Мы забирались все выше и выше, отчаянно цепляясь за острые ветки растений. Мучение тянулось вечность. Всегда было куда подняться еще выше, даже после небольшого спуска вниз. На слишком крутых участках приходилось подтягивать себя, держась за стебли. Если пытались раздвинуть заросли, бамбук больно рикошетил обратно по ногам и лицу. Спустя час руки были исцарапаны в кровь. Наша скорость упала до минимальной. Каждый метр давался невероятными усилиями и страданиями.

В перерывах между зарослями бамбука мы шли вдоль отвесного склона. Отдыхать приходилось на узких тропинках, прижавшись спиной к горе. Выйдя на вершину, я наконец увидела внизу Охотское море и далекую полоску каменистого пляжа, к которой надо было спуститься. Внезапная радость тут же сменилась чувством тревоги — прямо напротив был еще один скалистый гребень, а перед ним широкий кулуар, заросший бамбучником, пересечение которого определенно требовало двойной дозы нашей выносливости. Тем временем солнце уже начало медленно закатываться в океан.

В тот день заночевать пришлось прямо в бамбуке, на крохотной полянке. Лагерь разбивали уже в темноте. Какое-то время я потратила на абсолютно бессмысленные попытки хоть как-то примять стебли, но палатку пришлось ставить прямо на них, и дно вздулось огромным пузырем. Было влажно, хоть и очень тепло. Так в окружении высоких вечнозеленых растений я наслаждалась долгожданной свободой

Сашиусудакэ

Мы медленно ползли вверх по ручью, миллион раз переходя и перепрыгивая водоем. Его течение шло по каменистому руслу, но иногда потоки воды срывались с высоких уступов, и нам приходилось их обходить. Вода мерцала, отражая солнечные лучи. Пить ее было нельзя — источник сильно напитался серой. Обрамлявшие наш путь высокие склоны гор, заросшие травой и бамбуком, схлопывались за нашими спинами.

Сбивая дыхание, я быстро перескакивала с камня на камень, балансируя на одной ноге и стараясь не упасть в ручей. Порой я наступала на живой валун и окуналась по щиколотку в воду, тут же выпрыгивая на соседний уступ со множеством брызг. Восхождение выглядело забавой — по крайней мере, когда мы шли укрытые в тенистой прохладе леса.

Мы шли на самую вершину вулкана Баранского — на высоту 1125 метров. Последний раз он извергался в 1951 году, а сейчас напоминает людям о своей активности выходами терм, фумаролами, сероводородными ручьями и грязевыми котлами. У подножья вулкана итурупчане обустроили горячие источники — истинное наслаждение для замученных долгой дорогой путников

Последняя сотня метров далась нам особенно тяжело — ручеек закончился, и за ним последовало пересохшее русло, заваленное камнями. Чем выше мы поднимались, тем ярче становился песок и тем больше грунт осыпался под ногами. Я смотрела только вниз, внимательно следила, куда я делаю шаг и как ставлю ногу. Даже попытки ухватиться за выступы не приносили особого успеха — камни превращались в крошку у меня в руках.

Все мои усилия таяли в непрерывной механической работе рук и ног. Часы превращались в минуты. Мысли в голове просто исчезли — остался лишь звук моих шагов и слабые отголоски разговаривавших сзади меня. Шаг за шагом я настолько концентрировалась на подъеме, что больше не замечала ни спазмов, ни забитых мышц, ни напряжения, которое заставляло фокусировать свое внимание. Страшнее всего было по ошибке спустить на идущих внизу камни или обвалить большой кусок ступени.

Мы приближались к сердцу вулкана. Расслоения породы ярко-фиолетовым и оранжевым порошком сочились из склонов. Вокруг начали появляться пестрые камни самых разных цветов — зеленые, желтые, голубые, розовые, красные... Не удержавшись, я стала их поднимать. Карманов у меня не было, поэтому приходилось держать все в кулаке. Остановиться и убрать самородки в рюкзак значило отвлечься от процесса восхождения и вывести себя из состояния «транса».

Наверху виды кардинально поменялись. Вокруг были только бескрайние лавовые поля — серость камней разбавлялась ярко-зелеными пятнами низкорослых кустарников, растущих в расщелинах между безжизненных скал. Классический тундровый пейзаж создавал ложное ощущение нахождения в северных широтах.

Мы попали в плотный туман, видимость сократилась до десяти метров. Очертания острых скал зловеще проявлялись в молочной дымке, и исследовать небольшие холмы в поисках вершины приходилось ориентируясь по геотреку. Иногда мы думали, что «нащупали» ее, но лишь для того, чтобы кто-то из группы крикнул, что его телефон говорит нам пройти еще пару метров.

Выпусти пар!

С высоты тысячи метров необитаемые земли расстилались перед нами на многие километры. Настало время неспешно продвигаться к долине ГеоТЭС — маленькие клубы белого пара виднелись далеко внизу. Нам предстояло преодолеть крутой спуск, а затем пройти через лес, следуя за течением ручья, берущим свое начало у подножья вулкана.

В низине между крутыми склонами вулкан проявлял свою активность. Мы спускались по проходу между двух сопок, мимо клубящихся серными испарениями фумарол. Вокруг их лунок с густым дымом выжженные от едких выбросов белесые прогалины — здесь вообще не растет трава, зато можно найти кислотно-желтые кристаллы серы, которые ужасно воняют. Всего на склоне было около четырех фумарол, самая большая и рельефная из которых издавала оглушительно громкий рев.

Преодолев с боем очередные заросли бамбучника, мы вышли к геотермальной станции. «Океанская» не действует с 2014 года — ее останки медленно гниют и разрушаются природой. Из метровых ржавых труб клубами выходит плотный пар, всюду валяется раскиданный мусор.

Глядя на окисленные листы железа и разлагающиеся от времени строения, начинаешь невольно испытывать легкий страх. В этом полудиком уголке острова на фоне величественного вулкана остатки ГеоТЭС остро напоминают людям, как быстро природа возвращает свое.

Визитная карточка Итурупа

Вахтовка скрипуче остановилась, водитель заглушил мотор, и мы спрыгнули на черный песок. После выгрузки наших рюкзаков машина уехала обратно в город, оставив нас наедине с морем и величественными видами. Погода в тот день не была хорошей, но наш простой план остаться на пляже на дневку очень радовал.

Белые скалы оказались еще более загадочным местом, чем я себе представляла. Действительность превзошла все ожидания в моей голове! Мне даже подумалось, что, если бы не долгие годы мечтаний об Итурупе, я бы не смогла в полной мере оценить красоту этого острова. Труднодосягаемость никогда не останавливала меня, скорее наоборот — жгучим пламенем распаляла мое желание добраться сюда

Мне казалось, что такой долгий путь и тяжелый поход сделали эти безымянные пики еще более высокими и красивыми. Эмоции обострились — духовный подъем вознес меня до небес, в таком настроении ко мне в голову даже закралась идея, что надо непременно искупаться в десятиградусных водах Охотского моря. Все эти размышления доставляли мне неизъяснимое наслаждение.

Вулканический песок здесь двухцветный — белый и свинцовый. Скалы из пемзы с зелеными шапками травы стройным рядом уходят вдаль на многие километры. Одни холмы затеняют другие, а самые дальние сливаются в одну дымчатую полоску, тянущуюся к горизонту.

Выступы холмов напоминают разрезанные пополам пирамиды или зубья. Соединяясь у оснований покатыми гранями, между скалами образуются низины, покрытые травой и кустарником, в которые часто стекает вода. Как раз возле такого ручья, в небольшой долине, спрятанные скалами от шума моря, мы разбили свой лагерь.

Наше последнее утро на Итурупе тоже запомнилось навсегда. Солнце вот-вот должно было показаться из-за сопок, и весь небосвод был окрашен багрянцем. На нем нависли плотные тучи, в которых уже прорезались первые полосы рассвета. Пена перистых облаков растянулась над горизонтом на востоке. Я слышала, как дежурные зовут нас завтракать, но рука машинально потянулась к фотоаппарату. Не прошло и пяти минут как я на берегу Охотского моря в своей кружке размешивала сгущенку в кофе и выжидала момент для главного кадра.

Оранжевый диск прожигал облака. Напитавшись солнечными лучами, вулканы на горизонте вспыхнули по контуру. Их грязно-бордовые очертания максимально контрастировали на фоне тонкой желтой полоски, уходящей в теплый градиент. Свет окрашивал побережье в кроваво-красные цвета, отбрасывая глубокие серые тени на облака.

Прямо над нами был еще пока совсем небольшой кусочек светлого неба. Солнце уже готовилось разогнать все облака, высоко поднявшись от темных валунов гор. Мы собрали свои палатки и вещи в рюкзаки и вытащили их с собой на берег. Сжимая кружку с чаем двумя руками и сидя на иссохшем стволе дерева, выброшенного морем, мы ждали, пока за нами приедет вахтовка. Сегодня нам предстоял обратный долгий путь на Сахалин на теплоходе мимо Кунашира и Шикотана. А в это время солнце уже смешало все краски рассвета и залило весь пляж вокруг своим теплым светом.

Удача определенно нам улыбнулась — капризный морской климат практически каждый день позволял наслаждаться курильскими пейзажами. Воспоминания об уникальной природе Итурупа навсегда для меня будут связаны с множеством приключений, в которые мы попали на этом острове. Это путешествие — еще одно подтверждение того, как удивительно разнообразна и прекрасна природа России.

Дарья Рыбак

Фото: Дарья Рыбак

Источник