Чукотка на время

C 1990 по 2014 годы население Чукотского автономного округа сократилось более чем в три раза — со 164 тысяч человек до 51 тысячи. Корреспондент «Русской планеты» съездил на Чукотку и узнал, как воспринимают эту землю ее временные постояльцы и кто считает ее своим домом.

Северный полис

«Илья Валентинович, куда обратиться, чтобы вернуть корзины для мусора на детскую площадку?» Исполняющий обязанности мэра Анадыря Илья Давиденко каждый день заходит на городской форум и отвечает на вопросы жителей. Если верить данным портала, с этого у главы начинается утро. Ответы датируются временем 9:15–9:30 — это сразу после планерок в мэрии. У Давиденко две квартиры в Москве и ближайшем Подмосковье, но живет он вместе с семьей в Анадыре. Ему 40 лет, и на должность исполняющего обязанности мэра он пришел в апреле этого года — с поста первого заместителя губернатора Чукотки. Осенью Давиденко идет на выборы.

Он говорит, что хочет выстраивать новый стиль управления. Поэтому общается в соцсетях, ходит на работу пешком и приглашает к себе на прием тех, у кого есть вопросы и предложения. А еще он собирается создать общественный совет из гражданских активистов и дать им возможность управлять Анадырем вместе с ним.

— Проблемы найти таких людей нет. В Анадыре я лично знаю 70% жителей (население столицы региона составляет 14 тысяч человек. — РП). И этот совет будет общаться с населением напрямую. Например, сегодня мы обсуждаем проблемы в здравоохранении. Зовем главного врача больницы и просим его ответить на вопросы жителей города.

— Это будет работать на постоянной основе?

— Конечно. Просто с людьми надо разговаривать. Я одно время был главой района, провел несколько проектов, а потом мне жители сказали: «Илья, а зачем вы это сделали? Вы хороший парень, но нам это не надо». И тут я понял: мы привыкли жить в роли больших начальников и думать, что все, что мы делаем для народа, — счастье. Не бывает такого.

Илья Давиденко. Фото предоставлено пресс-службой администрации города

Давиденко имеет дело с населением, которое знает, что рано или поздно уедет из города. Большая часть жителей с наступлением пенсии переселяется в центр страны, пользуясь тем, что надбавки высокие, а пенсионный возраст наступает на 5 лет раньше, чем на основной территории России. Будут ли эти люди что-то делать для Анадыря? Глава города рассуждает так: если живешь в общежитии, можно просто ждать, что съедешь через год, а можно поклеить обои, потому что этот год ты не хочешь жить в хлеву. Он считает, что лучше «клеить». Сам Давиденко тоже уедет. Он уже знает день: 5 августа 2029 года, на следующий день после своего 55-го дня рождения.

— Понимаете, здесь климат не для жизни. Здесь нельзя жить, по медицинским показаниям.

Человек за бортом

Уже несколько недель каждое утро Александр Осипов приходит в порт поселка Эгвекинота и ждет корабля. Осипов приходит, а корабль — нет. И Александр бредет на работу, а на следующее утро снова появляется в порту. В Эгвекиноте живет 3 тысячи человек. Есть школа, библиотека, несколько кафе, тренажерный зал, порт и аэропорт. Раньше в этом районе работали оловянный и вольфрамовый рудники, и это было процветающее место. В 90-х годах промышленность развалилась, и сейчас часть домов в Эгвекиноте зияет пустыми окнами. В магазинах почти нет непросроченных продуктов. Кетчуп годен до 2013 года, молоко длительного хранения испортилось полгода назад и теперь продается только для выпечки, свежие фрукты и овощи отсутствуют.

Поселок Эгвекинот. Фото: Алена Быкова / «Русская планета»

Продукты в Эгвекинот привозят морем. А когда навигация закрывается — вездеходами и самолетами, уже в куда меньших объемах. Сейчас, в июле, все ждут первого корабля. А он не может пройти: трется во льдах на входе в залив. Здесь так бывает. Александр Осипов встречает корабль в порту, потому что он главный редактор районной газеты «Залив Креста» и единственный сотрудник местной телепрограммы новостей. Сам снимает, сам пишет закадровые тексты, сам монтирует. И ему надо как можно раньше сообщить всем, что судно пришло. Но вообще-то Осипов — геолог, который с развалом добывающей промышленности остался без работы. Он несколько раз писал статьи в газеты, и после этого его взяли в штат журналистом.

— Почему не уезжаете?

— В январе! В Краснодарский край! Покупаю там квартиру и у-ез-жа-ю.

В 90-е Осипов писал о нецелевом использовании денег чиновниками, о нищете оленеводов, о невыплате зарплат. Его, как рассказывает, незаконно лишали работы, отбирали печатное оборудование, он уезжал в Москву временно пересидеть в Союзе журналистов, чтобы его не преследовали по ложному обвинению. Сейчас он работает в газете, финансируемой администрацией района. И ни с кем больше не ругается.

Служить бы рад

В Эгвекиноте возводится каменный храм. У подножия сопки, на берегу залива, с золотыми куполами и пространством для молящихся площадью 100 квадратных метров. Смотрится он там, как Эйфелева башня в деревне. А пока он строится, приход располагается в обычной жилой квартире в хрущевке. И здесь пусто. Сидим только мы и глава прихода иеромонах Евлогий (Родюков). Батюшка Евлогий — монах. Он служил в Хабаровском крае, потом попросился в монастырь. Вместо этого его отправили на Чукотку сроком на два года — и никуда не переводят уже шесть лет. По его словам, на богослужениях здесь бывает не больше 15 человек, а иногда и вообще никто не приходит. И священнослужитель сидит в этой квартире один. Периодически ходит в фитнес-клуб и баню. И даже новый храм его не радует.

Строющийся храм в Эгвекиноте. Фото: Алена Быкова / «Русская планета»

— Я должен жить в монастыре или хотя бы в условиях, приближенных к нему. А здесь нет ни духовника, ни возможности исповедоваться, ни собрата. Я один в пустом пространстве. Священник в приходе — это батюшка. То есть папа, отец. Это тот, кто приход как семью обустраивает. А монашествующий не должен этим заниматься. Монахи без монастырей — шаталова пустынь, шляются.

— Ну вы здесь светской жизнью живете: спортзал, баня.

— Так это от безысходности! Это возможность в здравом уме пребывать! Тут либо деградация от безделья, либо регулярное занятие, которое позволяет разгружать мозги и не дает возможности совсем развалиться.

— А как же ваша православная миссия здесь? Кто ее будет исполнять?

— Чтобы ее исполнять, надо жить с людьми. Не 2–3 года, а всю жизнь. И это должны быть семейные священники, а не монахи. Но кто на это решится? Может быть, конечно, найдутся такие: «Если не мы, то кто же? Душу положить за други своя!» — и приедут. Но разбегутся же от этой изоляции! Здесь всей чукотской экзотики — на две недели впечатлений. А дальше никому не нужна такая экзотика. Это подвиг — здесь жить.

Батюшка Евлогий. Фото: Алена Быкова / «Русская планета»

Иеромонаху Евлогию 42 года. Сколько еще лет он проведет в Эгвекиноте, не знает. А шансов попасть в монастырь у него с каждым годом все меньше. И он, кажется, смирился со своей участью остаться здесь: собрался поступать на заочное отделение местного техникума, учиться на бухгалтера-экономиста.

Про героя Романа

На Чукотке жить холодно, дорого и неудобно в транспортном плане. Дорого — это когда в июле килограмм бананов или помидоров стоит 450 рублей, кабачков — 470, восемь рулонов туалетной бумаги — 495 рублей. При этом зарплаты бюджетников не сильно превышают московские: начальник отдела в окружном правительстве получает около 70 тысяч, учитель на 1,8 ставки – 77–90 тысяч. А неудобно — это когда вылет из Анадыря в поселок всю неделю откладывают из-за тумана, а теплоход встает во льдах на несколько суток.

При этом ни в столице, ни в райцентрах мы не увидели разрухи. Рядом со старыми пустыми домами стоят новые, либо отреставрированные — на специальных сваях для условий вечной мерзлоты, построены школы по северным канадским технологиям. На улицах чисто. В Анадыре повсюду детские площадки и футбольные поля. Водители пропускают пешеходов, в том числе в неположенном месте. Продавцы догоняют клиентов, забывших забрать купленный товар с прилавка. Здесь это называют отложенным «эффектом Абрамовича».

Последний грузовой корабль отходит из порта города Анадыря в связи с закрытием навигации. Фото: Константин Чалабов / РИА «Новости»

— Когда сюда пришел Роман Аркадьевич, он сразу сделал два главных шага: зарегистрировал здесь «Сибнефть» и создал свои внебюджетные фонды. Я знаю, что через эти фонды за время его правления прошло около $2 млрд, — рассказывает
и.о. мэра Анадыря Илья Давиденко.

Экс-губернатор Абрамович на Чукотке — икона. Местные говорят, что он спас регион: часть населенных пунктов снес и отстроил заново, сократил чиновничий аппарат и избежал таким образом бюджетных «распилов», за первый же год привлек столько инвесторов, сколько не приходило за предыдущие 10 лет. Отдал долг региона размером в пять годовых бюджетов и выплатил задолженности по зарплате. На внебюджетные деньги самолетами вывозил нищих сельских детей на
Черное море, где их одевали в чистую одежду и вдоволь кормили. В некоторых офисах мы видели портреты Абрамовича в рамках. Говорят, они есть и в квартирах.

— У нас в одном поселке в кафе приезжий как-то сказал плохое слово про Романа Аркадьевича. Так его побили, разбили ему об голову бутылку и вытолкали на улицу, — говорит Илья Давиденко.

С 2013 года Абрамович больше не имеет никаких официальных постов на Чукотке (в июле 2013 года он добровольно сложил полномочия депутата и спикера парламента Чукотского АО из-за закона о запрете иметь имущество за рубежом). Пока регион без него справляется, но главный тренд, который он заложил — Чукотка это место временного проживания для некоренных народов, — остается неизменным.

Источник: rusplt.ru