Тверская область осталась без производителя стеклянных бутылок

Железнодорожный узел Спирово находится в полутора часах езды от Твери. Если смотреть на карте, то этот поселок городского типа будто размазан вдоль путей. Минуя недостроенное здание гостиницы, я попадаю на центральную улицу. По обе стороны от меня стоят заурядные деревенские дома, которые можно встретить в любом населенном пункте средней полосы России. Треть из них явно необитаема. Мысль о том, что здесь живет около шести тысяч человек, не укладывается в голове.

Советская площадь встречает выкрашенным серебрянкой памятником Ленину и вихрями пыли. Пустынность пейзажа не увязывается с тем, что это центр поселка. Здесь сконцентрировались все важные места поселения: почта, магазин, отделение Сбербанка, здание администрации и постройка, вместившая в себя суд, прокуратуру и еще множество мелких ведомств.

Именно здесь в конце марта собралась небольшая толпа местных жителей с плакатами в руках. Люди пришли к зданию администрации, чтобы выразить протест по поводу закрытия районообразующего предприятия — стекольного завода «Индустрия», который остановился в октябре прошлого года из-за аварии. Люди требовали от администрации запустить завод, выплатить зарплаты и восстановить их на работе.

С аварией на заводе остановилась жизнь поселка

«Проблемы начались в октябре, когда у них случилась авария на стекловаренной печи, вытекло стекло, завод встал на ремонт, но деньги на него так и не поступили. Все работники ушли в вынужденный прогул. Какое-то время зарплату еще платили, плохо, но платили. В феврале поступления прекратились вообще», — объясняет «Русской планете» прокурор Спировского района Сергей Крюков. По его данным, на сегодняшний день задолженность завода по зарплате составляет 16,5 млн рублей. Владельцы предприятия обещают все выплатить, но с каждым месяцем их задолженность растет примерно на 4 млн рублей.

Помимо этого у завода накопилось долгов на 30 млн перед поставщиками электроэнергии и газа. Прокуратура пытается привлечь к ответственности владельцев предприятия, но пока безуспешно.

Сейчас почти 400 работников завода сидят дома, им начисляется две трети зарплаты, но реальных денег они не видят. Остановка Спировского стеклозавода «Индустрия» для жителей — серьезная экономическая потеря. С 1880 года на предприятии изготавливаются бутылки, за свою историю оно сменило несколько собственников, но всегда носило статус если не районообразующего предприятия, то как минимум в масштабах поселка играл роль единственного производства, обеспечивающего население работой.

Молодой прокурор сидит в небольшом кабинете, над ним висит герб с двуглавым орлом. Рабочий стол настолько завален толстыми пачками с текущими делами, что я с трудом нахожу место, куда положить блокнот. По словам Крюкова, ему самому сложно разобраться во всех юридических перипетиях, через которые прошел стекольный завод. Если все упростить и отбросить несколько посредников, то в 2011 году завод «Индустрия» перешел под контроль ЗАО «Орехово-Зуевской стекольной компания» (группа компаний ОЗСК), производящей более миллиарда бутылок в год.

«"Орехово-Зуевская стекольная компания" заключила договор с «Индустрией» на производство стекольной продукции. То есть это именно договор подряда: орехово-зуевские дают сырье, завод по нему делает бутылку, Орехово-Зуево ее забирает. За это они платят, условно, два рубля за единицу продукции», — поясняет прокурор. Но после аварии на производстве генеральный директор ОЗСК куда-то пропал.

Прокурор Спировского района Сергей Крюков. Фото: Антон Кравцов / «Русская планета»

У компании тем не менее были большие планы по модернизации производства, контракты с зарубежными покупателями, кредит от Сбербанка, в счет которого заложили все недвижимое имущество и оборудование завода «Индустрия», по объему заявленных инвестиций в экономику области (более 400 млн рублей) ОЗСК была в первой тройке. Но с 13 января 2014 года на предприятии была введена процедура наблюдения - одна из первых ступеней на пути к банкротству. Хотя, по словам прокурора, цена вопроса небольшая — 10 млн рублей — это деньги, которые необходимы на ремонт печи и последующий запуск производства.

«Это копейки, но почему их никто не хочет вложить, тоже понятно. Ты приходишь с деньгами, делаешь печь за 10 млн рублей, а Сбербанк тебе говорит: "Спасибо, что починил, но это наше". Так что многое зависит от позиции Сбербанка, как он решит. Согласны они будут еще вложиться в надежде на возвращение хотя бы части долгов, или нет», — объясняет Крюков.

Другой работы, по его словам, для жителей Спирово немного. Можно попробовать устроиться в бюджетную сферу, коммерческие ларьки, заняться сельским хозяйством, попробовать прорваться на небольшой стекольный завод неподалеку или ехать зарабатывать в Тверь.

«Но тенденции к увольнению по собственному желанию у граждан нет. Они надеются до последнего. Они же видят, что завод стоит, он не разворован, не разграблен, все в целости и сохранности. Их утешает, что сейчас у них вынужденный простой с начислением зарплаты в размере двух третей от оклада», — заключил прокурор.

«Нас просто бросили на произвол судьбы»

Я захожу в гости к Татьяне Воробьевой — кладовщице стекольного завода. Двор избы украшен цветами, вырезанными из пластиковых бутылок, в вольере беснуется здоровая псина. В дверях меня встречает полная женщина в цветастом велюровом халате. Мы проходим в просторную комнату с коврами и сервантом. Садимся возле хорошо натопленной дровяной печи. Татьяна параллельно собирается на очередное судебное заседание, где пытается отстоять зарплату, которую ей не платят с декабря прошлого года.

У Татьяны сложная ситуация. Официально она устроена на ОЗСК. То есть в отличие от недовольных работников вставшей «Индустрии», которые могут прийти и уволиться в любой момент, ей нужно забирать свою трудовую книжку только через Орехово-Зуево. Татьяна и ее восемь коллег по несчастью пытались объясниться с ОЗСК по телефону, но услышали лишь, что с 1 января их уволили. Как так получилось, Татьяна понять не может.

«Нам объяснили, что мы отгружаем орехово-зуевскую бутылку, поэтому должны числиться в Орехово-Зуево. Мы, конечно, дурака сваляли. Законы все эти не знаем, так бы могли не подписывать и остаться спокойно в "Индустрии", но я перешла в ОЗСК 30 сентября 2011 года. Теперь трудовые книжки у нас лежат здесь, но отдел кадров "Индустрии" не имеет право нам их закрывать. А из Орехово-Зуево никто не приезжает сюда и нас просто бросили на произвол судьбы. Мы не можем ни трудовую забрать, ни ее копию взять, потому что она должна заверяться штампами. Нас бросили просто», — рассказывает Татьяна. Жить без завода она не может, и сейчас продолжает иногда ходить на работу, чтобы отгружать остатки товара.

— Люди подают в суд и в прокуратуру, какие-то копейки они (ОЗСК — РП) наскребают и перечисляют. Кому 320 рублей, кому — 2 тысячи рублей. То есть судебные приставы тверские маленько работают. Куда нам деваться и обращаться, я не понимаю. В нашу прокуратуру мы ходили, в орехово-зуевскую прокуратуру обращались. Они говорят, что по месту жительства идите, вот там и решите вопрос, — говорит с надеждой Воробьева.

— А что вы на митинге от администрации требовали? Удалось чего-то добиться? — спрашиваю я.

— Мы требовали, чтоб завод у нас существовал, чтоб людям дали работу и выплатили задолженность. Люди бы хотя бы жили на эти копейки и ждали, когда завод откроется. Но они нам не сказали, будет ли работа. Люди покричали, повозмущались, ни от одного начальника я не услышала, чтобы он сказал, что помощь даст или поможет в чем-то. Наш Локотош (глава Спировского района Олег Локотош — РП) стоял, ручками махал и сказал: «Давайте сохраним народ». Я от него ничего больше не слышала. Приезжал какой-то министр, сказал, чтобы мы писали в орехово-зуевскую прокуратуру, а он нам поможет. И все. Помогли нам? — вопросительно разводит руками Татьяна.

Обычно в таких тупиковых ситуациях на предприятии активизируется профсоюз, который пытается отстаивать права работников. Мне интересно, почему профсоюз «Индустрии» допустил такую ситуацию.

— Ничего у нас тут нету. Раньше был профсоюз, до 90-го года. Мы вообще не собирались и не думали профсоюз создавать. Если бы кто предложил, людей за собой повел. Люди сейчас ждут с открытым ртом, от кого бы помощи получить. Был бы сейчас ЛДПР, люди сразу же туда бы пошли и голосовали, все Спирово пошло бы. Но в нашем Спирово уже никто никому не верит.

— А в прошлый раз вы за кого голосовали? — задаю вопрос я, и Татьяна на несколько секунд задумывается, будто ищет ответ в пустой комнате.

— На выборах за кого голосовала? А я и не ходила, в дневную была. Нам сказали, что с урнами придут, но так никто и не пришел.

Локотош без рычага

Тихий голос главы Спировского района Олега Локотоша теряется в его просторном кабинете. Над ним висит икона, у окна стоит хоругвь, в окружении православного величия Локотош кажется маленьким и сжавшимся. Чиновник поэтапно перечисляет даты встреч и переговоров с инвесторами завода и министром промышленности и информационных технологий Тверской области Евгением Вожакиным, но говорит, что неладное он заподозрил еще задолго до аварии на заводе.

«Когда все еще было нормально, рабочие получали зарплату, я первым начал кричать о том, что надо что-то делать. Налоги они перестали платить с мая 2013 года. Задолженности были и за газ, и за электричество. Но если у поставщиков есть какие-то рычаги влияния, потому что можно кран перекрыть или рубильник отрубить, то у нас рычага нет», — вспоминает Локотош. По его мнению, если бы не авария на стеклоплавильной печи, которая произошла из-за того, что ее перегрузили, чтобы получить больший выход продукции, владельцы завода выкачивали бы ресурс до последнего, а потом все равно ушли.

Глава Спировсоко района Олег Локотош. Фото: Антон Кравцов / «Русская планета»

Локотош рассказывает, что нынешняя ситуация заставила обратиться к министру и вызвать в Спирово гендиректора ОЗСК Александра Мощицкого, чтобы совместно как-то решить возникшие проблемы.

«Мы ходили по заводу, убедились, что все хорошо, все работает. Он говорил, что те заводы поднимут (стекольные заводы в Орехово-Зуево и Йошкар-Оле, входящие в холдинг ОЗСЕК — РП), а потом, когда они заработают, помощь будет оказана нашему предприятию. Предполагалось, что они в январе встанут на холодный ремонт. Все в это верили, но я говорил: "Давайте, налоги платите". Страдаем мы, страдают люди, страдает население. 23% налоговых поступлений в бюджет района были от завода "Индустрия"», - говорит глава района.

Локотош вспоминает, что в феврале к нему пришли рабочие и сказали, что оборудование с завода начинают вывозить. Тогда он решил форсировать события. Вновь съездил на завод и убедился, что все в порядке. Рядом с ним был бизнесмен Ислам Хасиев, который сказал, что готов вложиться в завод и взять оплату долгов перед поставщиками на себя. Вопрос по выплатам работникам он обещал обсудить с Мощинским.

«Но ничего этого не случилось, никто ничего не стал выплачивать», — говорит Локотош.

Следующая важная встреча состоялась уже в кабинете министра. «Были одни обещания. Ни плана, вообще ничего. Я говорю: "Дайте нам дату, чтобы рабочим сказать, когда будут хотя бы поэтапные выплаты". Ничего. Про налоги я молчал. Понятно, что сначала зарплата. Решили на этом совещании, что в срок до 3 марта Мощицкому нужно найти возможность погасить задолженность по заработной плате. Возможности он не нашел и 2-го числа уехал за границу. Как говорят, для подготовки к проведению операции», — посетовал глава района.

Он рассказал, что потенциальный инвестор Хасиев в итоге перестал отвечать на звонки, а потом выяснилось, что на очередной встрече с министром было объявлено, что нынешний владелец стекольного завода и Ислам Хасиев «не могут найти точки соприкосновения». Но, по словам главы района, это не единственное препятствие: ситуация во многом зависит от позиции главного кредитора завода.

— Все ждут, какое решение примет Сбербанк. Или он будет одобрять сделку по аренде имущества, или предложит свое видение развития ситуации. По крайней мере, мы туда каждый день шлем электронные письма, чтобы они сохранили свое залоговое имущество, — пояснил чиновник.

— Ну а вы что предпринимаете в свою очередь, чтобы людям помочь? Есть у властей какие-то возможности поддержки? – спрашиваю я.

— Область выделила 92 рабочих места на предприятиях Твери для сотрудников стекольного завода. Договоренность такая со службой занятости, что рабочие не увольняются. Пусть им также начисляются две трети зарплаты, из-за чего они все не уходят, но если есть свободное время, пусть приезжают, работают, зарабатывают деньги. Есть временная работа, есть ежедневная работа. Но желающих ехать в Тверь нет. Конечно, оторваться от насиженного места жительства сложно, но нужно использовать все возможности для зарабатывания денег. Еще я им говорю, чтобы увольнялись и на биржу труда вставали, хоть пособие пять тысяч будут получать, — делится Локотош.

— Так почему люди не уходят с завода и не ищут лучшей жизни?

— Они получали хорошую зарплату. Сейчас им две трети начисляются — 15 тысяч рублей, и они никуда не идут. Начисляют, и они думают, что выплатят. Но я думаю, что, если придет какой-то инвестор, то он не возьмет чужие долги на себя, — полагает глава.

Из окна доносится запах костра и крики птиц, где-то вдалеке бескрайние поля. Я спрашиваю Олега Ивановича, как у него в районе обстоят дела с сельским хозяйством и почему люди, оставшись без работы, не могут заняться землей. Но Локотош отвечает, что заниматься фермерством сейчас не выгодно.

«Как вы знаете, пенсионные сейчас подняли, многие порезали скот. Да и требования от санэпидстанции большие. Просто не выгодно держать скот. Вот один фермер тридцать коров зарезал. В Спирово раньше стадо выгонялось на луга, сейчас коров нет», — пояснил он.

Активисткой стала по просьбе прокурора

На центральной площади работники администрации проводят субботник. Они собирают в большие мешки сухие листья, окурки, пустые бутылки и отправляют их в костер. Мимо полуразрушенного здания, в котором раньше было отделение милиции, проходят несколько алкашей, они громко ругаются, выясняя кто кому должен денег. Я встречаюсь с Анной Лебедевой — активисткой движения «Коррупция.нет», которая выступает моим гидом по Спирово. Именно она распространила по соцсетям информацию о протестном митинге работников завода «Индустрия» и, более того, стала своеобразным катализатором в организации протеста. Пока мы разговариваем, она постоянно ест сладкое и предлагает мне. Я отказываюсь.

Руководитель общественной организации «Коррупция.нет» Анна Лебедева. Фото: Антон Кравцов / «Русская планета»

— Ну ладно, а мне глюкоза нужна, чтобы восстановиться после сотрясения, — объясняется Аня.

— А что с вами случилось?

— Да на днях в драку тут попала, подкараулили, ну и, в общем, получила я по голове, перекинули меня через себя, неудачно приземлилась, — спокойно рассказывает мать трехлетнего ребенка. О конкретных причинах она говорить не хочет, но говорит, что это связано с ее общественной активностью в Спирово.

— С чего вы вообще решили заниматься этой историей с заводом?

— Я не хотела в это ввязываться, честно. Вышло как: в ноябре я встречалась с прокурором района, он мне тогда сказал, что тут тема надвигается, прямо буря чувствуется; давай, говорит, возьмись-ка за это, подними вопрос. Я говорю: «Нет, не буду. Ну не хочу я!» Он сказал: «Ну нет желания, тогда ладно», — вспоминает Аня.

— Подождите, а прокурору это вообще все зачем? Все эти волнения? — восклицаю я, искренне не понимая, зачем силовику нужно разжигать конфликт в своей вотчине.

— Потому что он изначально обзванивал людей, говорил: «Вы не получаете зарплату, ну дайте мне почву, чтобы я начал это продвигать, потому что дальше будет хуже». То есть он уже тогда начал бить тревогу. Ну а все как-то не отреагировали. Он говорит, что лично обзванивал сто с лишним человек, но с заявлениями пришли человек пятнадцать, — объясняет активистка.

Позже Аня рассказывает, что пришла в общественную деятельность после личных проблем. Несколько лет назад у нее сгорел дом, она долго пыталась добиться, чтобы администрация помогла ей с жильем. В итоге ей выделили барак, где зимой при максимально натопленной печи было около восьми градусов тепла. После долгих разбирательств с властями у Ани квартирный вопрос наладился, а главу муниципального образования теперь снимают по статье.

— Она мне пять лет козни строила, в конце концов, когда я поднялась немного, пришла и сказала, что вот теперь будем по-другому разговаривать, — нервно рассказывает Аня свою историю. — Ну а потом пошло-поехало, выяснилось, что в районе еще много проблем... Теперь вот мне и в два часа ночи люди звонят, жалуются. Прямо в рев было! Я уже сама сижу на успокоительных, потому что людей не выдерживаю.

От прежней жизни остались одни воспоминания

Повстречавшись с множеством людей, работавших на стекольном заводе, я слышу примерно одну и ту же историю о том, что завод закрыли, работы нет, но и на заработки в близлежащие города и поселки жители не уезжают. «А куда ехать-то? Сколько раз в Тверь ездил, не берут. У нас получается, без связей никуда. Не пробиться просто так. Вот так и получается, выживаем», — сетовал в очередном разговоре рабочий Дмитрий Дергунов. По его словам, он вовремя успел уволиться со стекольного завода, как только там начались первые задержки по зарплате. Теперь Дергунов работает в РАЙПО водителем ГАЗели и на свою зарплату в восемь тысяч рублей кормит жену и годовалого сына. Он бы уехал из Спирово, но никак не может продать тут квартиру. Говорит, что выставил вроде по адекватной цене, за 1,4 млн рублей, но «никто ее не хочет брать».

Бывшие работники стекольного завода «Индустрия» Дмитрий и Ольга Дергуновы. Фото: Антон Кравцов / «Русская планета»

Прогуливаясь по безлюдному Спирово в ожидании электрички, я натыкаюсь на деревянный терем с вывеской «Краеведческий музей». Двор музея завален наколотыми дровами. Долго и безрезультатно стучусь в обитые жестью двери. Навстречу мне выходит женщина средних лет, которая работает в музее уборщицей.

«В советское время больше людей на заводе работало, а сейчас не ахти. Раньше он много производил, а сейчас все меньше и меньше. Делали аптечные бутылки, и для керосиновых ламп колбы», — рассказывает Марина, проводя меня через темные и прохладные залы музея. Она включает свет в очередной тесной комнате. На отдельном стенде представлены дореволюционные маленькие бутылки из зеленого стекла, с ними соседствуют узнаваемые силуэты современных водочных брендов и томатных кетчупов.

История завода «Индустрия» начинается в 1880 году, когда спировский купец Круглов построил небольшой стекольный завод, на котором стал производить ламповое стекло и аптечную посуду. С 1973 года и до недавнего времени на «Индустрии» производили водочные бутылки. В начале 2000-х на заводе установили новое оборудование, которое позволяло выпускать до 550 тысяч бутылок в сутки. Одним из основных заказчиков была пивоваренная компания «Балтика». Также продукцию отгружали в страны Восточной Европы. На «Индустрии» проработали несколько поколений жителей Спирово, а также приезжие из соседних поселков и деревень.

По музею довольно хаотично распределились предметы крестьянского быта, археологические находки, заурядные атрибуты советской жизни, какие-то грамоты, книги памяти и фотографии. Мой взгляд останавливается на подборке фонарей путевых обходчиков разных лет.

— У нас здесь раньше был крупный железнодорожный узел. Здесь даже царские поезда останавливались, заправлялись водой. Вот то озерцо специально сделали, чтобы водой поезда заправлять, — говорит Марина, показывая в окно на небольшой водоем. — На вокзале даже царская комната есть, где царь останавливался. Здесь ресторан был, поезда же долго стояли. Только не сохранился на вокзале навес с колоннами. Мы все хотим, чтобы его восстановили.

— Ну и как думаете, восстановят?

— Не знаю. Нам бы переход вот здесь сначала сделать. Народ жалуется. Здесь постоянно люди ходили раньше через пути, а теперь они забор поставили и надо обходить далеко по мосту, — говорит Марина.

До электрички, которая должна отвезти меня в Тверь, остается около двух часов. Автобусы из Спирово не ходят. В зале ожидания вокзала сидит несколько парней, они пью пиво из пластиковой бутылки и громко смеются. Царская комната оказывается закрытой за ненадобностью, впрочем, как и все остальные помещения вокзала. По громкой связи объявляют о прибытии поезда из Москвы и просят отойти от платформы. Отходить на платформе некому.