Бизнеследи из «резиновой квартиры»

Мы познакомились пару лет назад на почте, где в условиях гигантской очереди я злилась, смотрела на часы и нервно озиралась по сторонам. Рядом пожилая, но бравая женщина в ярком пуховике проверяла правильность заполнения не менее чем в 50 разрешениях на регистрацию иностранных граждан. Зеленели паспорта. Группа темнолицых мужчин ожидала ее поодаль. «Ого!» — сказала я, имея в виду оборотистость женщины. «Не ого, а Ангелина Хусаиновна — молодец, — ответила она и добавила через крошечную паузу: — Это я о себе».

Ангелина Хусаиновна Кислярук всею своею жизнью и судьбой была подготовлена к дружбе народов. Ее мать, флегматичная эстонка Биргитте Аав, потомок основоположника эстонской национальной оперы Эвальда Аава, лицом и фигурой напоминала своего знаменитого предка, что было объяснимо, но для девочки все же — нехорошо. Поэтому Биргитте томилась на дальнем хуторе в отсутствие женихов, поэтому и сбежала с первым встречным — татарином с веселым именем Хусаин. Логическим продолжением интернациональных традиций семьи стало знакомство Биргиттиной дочери Ангелины с украинцем Кисляруком. Но все это было давно и в другой жизни.

А в жизни этой Ангелина Хусаиновна уже 15 лет не видела своего украинца Кислярука, последний раз повстречав его в комнате для кратковременных свиданий исправительно-трудовой колонии общего режима (Республика Мордовия). В наследство от вороватого мужа Ангелина Хусаиновна получила сломанный им и криво сросшийся мизинец, а также фамилию, отлично рифмующуюся с важными для каждого славянина понятиями, как «друг», «политрук» и «многорук». Детьми их недолгий брак благословлен не был, о чем Ангелина Хусаиновна и сообщала всем желающим со свойственным ей изяществом слога: «Уберег господь».

Жить Ангелина Хусаиновна предпочитала в крупных промышленных российских городах. В Самаре она являлась владелицей скромного деревянного дома исторической постройки начала ХХ века, дом был ветх, крив и кос, но присоединен к общественной канализационной системе, а также к отопительной. Все эти приятные позиции давали Ангелине Хусаиновне возможность с выгодой для себя распоряжаться жилой площадью. Какое-то время она безыскусно сдавала комнаты студентам, а потом пришли новые времена, и улицы крупных промышленных российских городов заполонили смуглые пришельцы из Средней Азии в поисках работы.

Пришельцев на немецкий лад назвали гастарбайтерами, и им всем надо было где-то жить, а также иметь регистрацию. Эти потребности Ангелина Хусаиновна изобретательно удовлетворяла, оформляя сотнями регистрации и заселяя под свою крышу до 30 квартирантов. Абсолютным ее рекордом было 33 жильца, но тут пришлось задействовать участок кухни, оставленный хозяйкой лично для себя, что отрицательно сказалось на общем фэн-шуй. С тех пор Ангелина Хусаиновна решила: 20 гастарбайтеров, и не больше. Гастарбайтеры были послушными, тихими, боялись цепной овчарки Барсика, русским языком чаще владели. За регистрацию платили от 100 до 500 рублей, за проживание — от 1 тысячи до 3 тысяч в месяц.

Иногда Ангелина Хусаиновна вступала со своими постояльцами в личные отношения. В частности, по-человечески привязалась к семье из Таджикистана, состоящей из пяти женщин и двух мужчин. Женщин звали Бони, Лайло, Рузи и Суман, а мужчин — Хамрокул и Облокул. Все они были взрослые дети одной старухи-матери, имя которой Ангелина Хусаиновна узнать поленилась, да и возможности не было: из семерых членов семьи работала только она одна, мать. Устроилась дворником в среднюю школу, а также мойщиком посуды. Мыть посуду оказалось нелегко: слезли ногти от чистящего средства с конверсионных производств, зато выгодно. На небольшой тележке старуха-мать отвозила домой 20-литровые бидоны с остатками детской еды. Это был одновременно и сухой, и влажный паек для ее дочек и сынков. Дочки и сынки кушали, потом ловко играли в нарды. Не сказать, чтобы они ждали чуда, или небесной манны, или чемодана, полного денег, но чего-то они явно ждали. Счастья?

Спроси Ангелина Хусаиновна у жильцов такое напрямую, не получила бы ответа. Она и не спрашивала. Ангелина Хусаиновна полюбила. Однажды она спустила цепную овчарку Барсика побегать и дрессировала ее в выполнении команд служебного собаководства. Все команды она подавала холодным и громким голосом, совершенно в духе своего предка, знаменитого музыканта и основоположника эстонской национальной оперы Эвальда Аава.

Привлеченный необычным характером шума, откуда-то из ветхого дома появился Хамрокул. Его темная кожа лоснилась на фоне исторической постройки, его темные глаза имели форму косточек от яблок, но большего размера. Его широкие плечи рвали неопределенного цвета рубашку, с его запястья подмигивала вытатуированная змея — синяя на коричневом. «Люблю собак», — сказал он улыбаясь. Ангелина Хусаиновна перевела дыхание и ступила на неверную дорогу своей матери, флегматичной эстонки Биргитте Аав. Хамрокул выдержал вступительные испытания и был официально назначен любимым человеком.

Хамрокул зажил по-царски. У него появились новый спортивный костюм, и модные джинсы традиционного цвета индиго, и личная перина. За это за все он приговаривался к ежеминутной любви Ангелины Хусаиновны — нет-нет, никакой эротики, хозяйка предпочитала поговорить.

Велико же было негодование и даже ярость Ангелины Хусаиновны, когда она ранним утром, выйдя к плите, чтобы сварить Хамрокулу чашечку горячего шоколада, не обнаружила на своих законных местах ни его самого — на перине, ни цепной собаки Барсика — в будке. Хамрокул, луноликое пристанище ее измученной души, исчез вместе с Барсиком и змеей на запястье; двойной след их затерялся среди прочих исторических построек города, как деревянных, так и каменных. Горько взвыла на пороге Ангелина Хусаиновна, больно рвала свои волосы с 70 процентами седины, тихо прятались в глубине пейзажа гастарбайтеры. И только Облокул тонко посмеивался и говорил одновременно на двух языках что-то об особой любви Хамрокула к крупным собакам. Это хорошо, что Ангелина Хусаиновна его не слышала. А то натворила бы дел! Но обошлось, только поселенцев она больше не берет, ни одного человека. Ангелина Хусаиновна буквально силой выгнала со двора теплый ворох трудовых мигрантов, и еще минут тридцать наблюдала, чтобы ни одна рабочая единица тайно не проникла обратно. Потом выдохнула и пошла в скобяную лавку за новым замком.

Ангелина Хусаиновна никогда не интересовалась законотворчеством российских депутатов и не знала, от какой натуральной беды спас ее вероломный Хамрокул, и что УК РФ пополнен двумя новыми статьями, и Административный тоже пополнен. И что за фиктивную регистрацию иностранного гражданина или лица без гражданства по месту жительства в жилом помещении в России придется нести ответственность, даже и уголовную.

Ни о чем таком Ангелина Хусаиновна счастливо не знает, купила двух племенных сук и планирует объявить себя собачьим питомником. Падает снег, скрипит ветхий дом, и глубокие щели между венцами зияют черными улыбками.

Источник: novayagazeta.ru