USD: 92.2628
EUR: 99.7057

«Я живу в доме купца Полежаева»

Жильцы и работники самого кинематографичного дома Петербурга — о жизни без капремонта, коммуналках, мансардах и новом арт-пространстве

«Я живу в доме купца Полежаева»

Доходный дом купца М. Н. Полежаева

АРХИТЕКТОР: Иван Иванович Яковлев

АДРЕС: Старорусская ул., 5; Новгородская ул., 3

ПОСТРОЙКА: 1913–1915 годы

ВЫСОТА: семь этажей (включая мансарды)

КОЛИЧЕСТВО ОТДЕЛЬНЫХ КВАРТИР: 72*

КОЛИЧЕСТВО КОММУНАЛЬНЫХ КВАРТИР: 86*


Доходный дом Полежаева — хрестоматийный образец архитектуры модерна. Благодаря сказочному облику, здание — с его башенками и декором — полюбили кинематографисты: именно здесь, а не в Москве, режиссер Владимир Бортко нашел «нехорошую квартиру» для сериала «Мастер и Маргарита». А несколько дней назад рядом с Полежаевским домом снимали сцены из фильма Кирилла Серебренникова «Лето» о Викторе Цое .

Дому Полежаева более ста лет и в нем никогда не было капремонта — в настоящий момент здание, прекрасное снаружи, изнутри имеет печальный вид. Более половины квартир в доме — коммунальные, поэтому нумерация (как и, например, в доме Бака) — довольно путаная. Как и в доме трех Бенуа, в парадной очень маленький лифт. Контингент жильцов специфический — как и в конструктивистском доме-«колбасе».

Бывший жилец дома Полежаева на сайте Citywalls подробно описывает быт в ретроспективе: «Прекрасно продуманы до мелочей очень полезные в быту вещи, как то: в большинстве квартир два входа — парадный и черный со двора. <...> На черных лестницах были балконы. <...> К кухням в 14 квадратных метров примыкает холодная кладовка с небольшим окном <...>. Большие ванные с горячей и холодной водой и дополнительным унитазом <...>. К кухне примыкала ниша для проживания служанки (или кухарки). Три комнаты из четырех соединены двустворчатыми анфиладными дверями (для передвижения господ — служанка ходила по коридору). Везде в комнатах и коридоре — отличный паркет елочкой. На кухне на полу — плитка с характерным двухцветным рисунком. В дверях верхние фрамуги стеклянные для естественного освещения коридора и ванной. Стенной шкаф в коридоре. <...> Соседка утверждала, что был подведен газ!!! И это, заметьте, все уже было в квартирах экономкласса 100 лет назад!»

В жилом комплексе есть несколько дворов (включая курдонер): если пройти в один из них, можно увидеть нетривиальное для «колодца» благоустройство: расписанную дверь парадной, цитату из неоиндуистского гуру Сатьи Саи Баба и множество горшков с цветами, надежно защищенных от вторжения решетками. По словам соседей, все это сделал пожилой жилец первого этажа.

В другой парадной в начале августа художница Ксения Никольская и ее друзья открыли арт-пространство «Полежаев» — в двухкомнатной мастерской в мансарде. До 1 октября там проходит выставка Светы Ивановой, посвященная петербургским и парижским маскаронам (скульптурным украшениям зданий в форме головы человека или животного анфас). О том, как попасть на выставку, можно узнать на странице арт-пространства на фейсбуке.

Мы поговорили с Ксенией и Светой о людях, которые населяют Полежаевский дом. Соседка художниц, пенсионерка Вера Архиповна, рассказала о жизни в семикомнатной коммуналке. А историк и краевед Александр Чепель описал архитектурные особенности «Каркассона-на-Песках».


АЛЕКСАНДР ЧЕПЕЛЬ

кандидат исторических наук, краевед, член Совета СПбГО ВООПИиК

«В 1913–1915 годах в петербургских Песках вырос громадный дом, размерами и числом жителей, возможно, лишь немного уступающий какому-нибудь средневековому городу, плотно стянутому крепостными стенами. Да и облик под стать: башенки с высокими кровлями, узкие окна-стрельницы — ну прямо величественный Каркассон чудесным образом переместился в северные широты из французского Средиземноморья, с берега реки Од.

Петербургский „Каркассон-на-Песках“ был построен по заказу крупного столичного коммерсанта и общественного деятеля Михаила Николаевича Полежаева, состоявшего гласным (депутатом) Городской думы. Строивший дом художник-архитектор И. И. Яковлев работал в канцелярии обер-прокурора Синода, возводил по большей части училищные дома, занимался церковным строительством. Дом Полежаева выделяется в творчестве этого мастера ярким романтическим обликом, при этом пространственная композиция здания характерна для петербургской архитектуры начала XX века. С целью улучшения гигиеничности квартир, насыщения их светом и воздухом в этот период практиковались обширные открытые дворы — и эта планировочная идея воплощена в доме Полежаева. Здесь устроен двор-курдонер, служащий своего рода продолжением уличного пространства, способствующий проветриванию и инсоляции жилища.

Архитектор рационально разместил лестничные клетки в отдельных объемах между корпусами. Тем самым одна лестница не только обслуживает два корпуса, но освещается естественным светом из окон, прорезанных в обеих наружных стенах лестничного объема. Романтический облик дому придан также достаточно рационально. Присмотревшись, увидим, что башнями как отдельными объемами дом не оснащен. „Башенные“ образы создаются очень просто: или с помощью срезанного угла, увенчанного многогранным бельведером с высоким сильным шпилем, или же за счет обработки угловой части композициями из узких окон — опять же с высоким силуэтным покрытием над этой частью здания. Ничего лишнего, но в то же время — яркая экстравагантная композиция. Средневековые мотивы оттеняются арочными лоджиями в ренессансном духе и богатой цветовой палитрой разнообразных отделочных материалов. Создается иллюзия, будто в крепостной стене, утратившей свое оборонное значение, горожане оборудовали себе уютное жилье — как и бывало в европейских городах на закате рыцарских времен. Среди всего этого архитектурного многообразия очень уютно чувствуют себя парные скульптуры в свободно ниспадающих одеждах. Простые по форме, их одеяния, вероятно, из эпохи Возрождения.

К какому художественному стилю можно отнести этот дом? Несомненно влияние идей модерна. Поступь „современного стиля“ мы обнаружим в рациональности планировки, в оборудовании дома тогдашними техническими ноу-хау (что, впрочем, в 1910-е годы уже не было чем-то необычным для столичного домостроения — и значительно меньшие по габаритам городские дома снабжались тогда водопроводом и ватерклозетами, лифтами и паровым отоплением), в разнообразии отделочных материалов. А как же „средневековые“ башни, другие древние мотивы? Здесь нет противоречия. Мастера эпохи модерна стремились к новому, но в то же время с энтузиазмом и выдумкой применяли в своей практике самые разнообразные исторические мотивы. Они не копировали, а творчески перерабатывали элементы „исторических“ стилей, создавая каждый раз неповторимый архитектурно-художественный образ — античного или египетского храма, средневекового замка или крестьянской избы. К мастерам того времени можно применить известные слова Максима Горького, призывавшего учиться у всех, но не подражать никому. Каждый мастер старался проявить себя, создать узнаваемый яркий дом. Это приносило не только эстетическое удовлетворение — ведь и квартиры в заметном доме, о котором говорят, можно было сдавать дороже.


Цена комнаты

от 1 110 000 рублей

Цена трехкомнатной квартиры

от 6 000 000 рублей

Аренда трехкомнатной квартиры

54 000 рублей в месяц

Аренда комнаты

11 000 рублей


Двухкомнатная квартира

Площадь:

22 квадратных метра

Кухня:

7 квадратных метров

Есть туалет*

Света Иванова

художница, автор выставки «Маскарад»

Ксения Никольская

художница, организатор арт-пространства «Полежаев»

КСЕНИЯ: «В этом доме я то ли с 1999-го, то ли с 2000 года. Искала мастерскую, и вдруг одна моя бывшая одноклассница, работавшая в КУГИ, рассказала, что в здании есть пустующее нежилое помещение. Я изучала историю искусств в Академии художеств, и дом Полежаева был в учебнике Владимира Лисовского по архитектуре Петербурга: здание описано в главе о модерне. Подхожу к адресу, который мне дала одноклассница, и понимаю, что это дом из учебника. Думаю: „Это судьба“. Можно сказать, принесла этот адрес на блюдечке в Союз художников. С тех пор у меня здесь мастерская.

Квартира стояла заброшенной то ли с 70-х, то ли с 80-х. Две комнаты отделили от нормальной — большой — квартиры в другом подъезде: подозреваю, что эта часть предназначалась для прислуги. Проход сюда — с черной лестницы (парадная лестница — со стороны двора-курдонера). Интересно, что на кухне были остатки оригинальной — шикарной! — плитки Villeroy & Boch (она есть и на лестничной площадке). К сожалению, плитка была в основном выбита, и мне пришлось все залить цементом.

Я здесь работала, потом уезжала на три года в Каир и мастерской не пользовалась. Вернулась, сделала ремонт. А в какой-то момент решила, что в этом помещении нет особого смысла, но расставаться с пространством в центре города глупо. И мы со Светой и еще одним приятелем Василием Распоповым (он работает в кино) подумали: почему бы не сделать здесь галерею? Показывать друг друга, знакомых, друзей. В шестимиллионном Петербурге выставочных пространств — раз-два и обчелся. И у всех какие-то условия. Художники немного запуганы и не понимают, что могут где-то выставиться просто так. На открытии арт-пространства „Полежаев“ 3 апреля приходили люди и первым делом спрашивали: „А сколько вы берете денег?“ Я говорила: „Мы ничего не берем. Хотите показать проект — пожалуйста“.

Идея такая: у нас тут крошечное пространство — будто богемная парижская мансарда. А там — город. И открыв окно, мы с этим городом коммуницируем. Хотим выставлять петербургских художников: тех, у кого есть проекты о городе. Чтобы в этот прекраснейший, но убитый дом приходили приличные люди, — что называется джентрификация. Может быть, потом здесь будут выкупать квартиры, приводить их в порядок. Хочется, чтобы у этого дома было будущее.

Говорят, что в этом доме — самые большие в городе коммуналке. За все годы, что я здесь нахожусь, не смогла запомнить ни одного соседа: тут невероятная текучка. Видимо, коренные жители Петербурга по дешевке сдают комнаты приезжим. Жильцы в основном малосимпатичные, склонные к алкоголизму. По возрасту очень разные. Похоже, здесь у граждан последний кабак у заставы: дальше только в Неву кидаться. Рядом возводят дорогую новостройку — не знаю, как ее жильцы будут соседствовать с домом Полежаева.

Впрочем, в главном подъезде вроде бы есть хорошие квартиры с обеспеченными людьми. А еще в 80-х, говорят, здесь жила прислуга купца Полежаева».

СВЕТА: «Здесь неподалеку, на Кирилловской улице, — дом, в котором долгое время жила моя мама. После войны она училась в школе в этом районе — половина ее класса была из дома Полежаева. Видимо, в доме оставалось много свободных комнат, в которые въехали новые люди. Я пожаловалась маме, что люди тут как-то неактивны, а она сказала: „Ну а что ты хочешь, здесь ведь все откуда-то приехали“. Может быть, из-за отсутствия старожилов здесь не очень благополучно».

КСЕНИЯ: «Недавно нам вообще пришлось воевать с бомжом. Мы начали развешивать картины и вдруг поняли, что на площадке выше — там, где вход на чердак — живет человек. Банки мочи, кровать, какие-то вещи... Он пытался ворваться в квартиры на нашей площадке: просил денег, выпивку. Соседи, видимо, его игнорировали. Мы же просили-просили уйти — бесполезно: не ушел, опи́сал нашу дверь. Вызывали полицию. Через час он вернулся обратно с набитым лицом. Просто песня.

Впрочем, в 1999 году бомжи здесь лежали на всех этажах. Но они были интеллигентные: извинялись, отодвигались. Не то что этот».

СВЕТА: «При всей жалости к бездомным людям — это просто невозможно. У входа на чердак все было в экскрементах. С другой стороны, мы создали оазис прекрасного. А когда где-то усиливается прекрасное, параллельно появляется и что–то ужасное, отвратительное. Надеюсь, поскольку маскароны — это духи, хранители, они будут нас оберегать».

КСЕНИЯ: «Одна из посетительниц арт-пространства „Полежаев“ сказала, что здесь якобы когда-то был публичный дом: „Обратите внимание на скульптуры — они с подтекстом!“ (имеются в виду пары атлантов и кариатид. — Прим. ред.). Но я не нашла никаких тому подтверждений.

В доме много разных заведений: везде какие-то магазинчики, которые меняются каждый сезон, парикмахерская, алкогольный, в котором ничего нельзя покупать, потому что продают разбавленное. Есть хостел — он, впрочем, не мешает.

На крышу дома постоянно кто-то вылезает. Приходят и спрашивают: „Есть ли вход на чердак?“ Наши чердаки закрыты, мы не разрешаем. Крыша крутая, я бы никому не рекомендовала на нее выходить. Но вид очень красивый: можно разглядеть три моста, в том числе Вантовый.

Вечерами здесь потрясающе: облака, Нева. Что приятно в этой мастерской: если закрыть внутреннюю дверь — соседей не слышно, и появляется ощущение пребывания в капсуле. Иностранцы очень любят тут находиться, несмотря на грязь в подъезде.

Из бытовых минусов мастерской: на мой этаж почти не поступает холодная вода. Помыться можно только в середине дня. И в управляющей компании, которой я плачу большие деньги (в итоге получается как за обычную квартиру), говорят: „Ой, ну что вы хотите, у вас такой плохой дом — здесь же никогда не было капремонта“».

Вера Архиповна, пенсионерка

Живет в коммунальной квартире по соседству с мастерской Ксении Никольской

«Я здесь живу лет 16. Когда переехала, тут не было ни холодной, ни горячей воды. Ни душа, ни ванной. Ходила в Мытнинские бани, к родственникам ездила мыться — по-разному. У нас тут жил пожилой человек. Когда был живой, мы не могли ничего делать. Когда умер, все собрались и поставили вместо одного из туалетов душ. Воды я добивалась года три. Сначала дали горячую, потом холодную. Говорят, мы счастливчики: во многих домах до сих пор нет воды. Государство нам практически никакой помощи не оказывало, но после того, как мы сами все сделали, этот душ добавили в документы. Государство приписало нашу работу себе.

У меня комната — 28 метров, я плачу за нее около 5 тысяч рублей. Люди за квартиры столько не платят, сколько мы за комнаты. А я пенсионерка. Вот такая у нас тяжелая ситуация. К 300-летию Петербурга Матвиенко по телевизору выступала, говорила, что Полежаевский дом расселят. Мы такой надеждой жили. Но, как видите, до сих пор расселяемся.

Зимой в мансарде нормально, а летом — невыносимо жарко, мы постоянно с вентилятором. У нас же мансарда деревянная, обитая металлом: температура за 20, металл накаляется, а ночью весь жар отдает в квартиру. Днем опять нагревается. Невозможно дышать.

Кто-то под нами — не знаю, на каком этаже — постоянно отключает воду (говорят, внизу в одной из квартир вообще сделали бассейн). Я постоянно оставляю заявки. Мы в туалет, бывает, ходим с ведром.

В квартире есть график дежурств — неделя на человека. Люди воспринимают уборку как обязанность, в грязи жить мы не хотим. По косметике у нас не совсем нормально, но все убирается, чистится.

У нас тут магазины, возле них постоянно тусуются. Частенько выхожу со стороны решетки — там столько молодежи, и вот они с этим пивом. Мне кажется, когда я заехала, там те же люди были. Видимо, дети вырастают и становятся частью этой толпы. Вечерами стоят, что-то обсуждают. Я пожилой человек, но у меня нет времени выйти и с кем-то побеседовать. А как молодежь? Не знаю. Я всю жизнь работаю и не понимаю, как можно стоять и пить это пиво.

Фильмы здесь постоянно снимают — „Мастер и Маргарита“, „Бандитский Петербург“. Иной раз заходишь со двора: „Ой, подождите немного“. Даже не хочется интересоваться, что снимают. Люди в кино любуются. А на самом деле настолько все противно...

Полежаевский дом только снаружи красив. Но внутри... Одна коммуналка вообще на двадцать с лишним комнат. У нас хоть семикомнатная, а там — не знаю, как люди живут. Я уже от коммуналки устала, хочу переехать в отдельную квартиру.

Я слышала, что раньше этот дом был доходным. Так вот и сделали бы его гостиницей, а людям предоставили площади. Хрущевки в Москве расселяют! А здесь столько напихано людей... Гостиница себя оправдает. Но не хотят этим заниматься».

Также в рубрике
Отдых в речном круизе особенный: плотность событий зашкаливает
 0
В походе копченые продукты могут быть отличным источником белка
 0