Старые девы и бобыли: как в России меняются представления о семье

Мы живем в период радикальных изменений семейных отношений и структуры семьи. Модернизация — это такое философское понятие, которое описывает макроизменения, переход от традиционного общества к современному. Такой социальный институт, как семья, то есть устойчивые отношения между людьми, в контексте модернизации, конечно, изменяется. Это факт.

В целом трансформация семьи происходит так: традиционная семья, затем модернизированная, или современная, семья и нетрадиционная семья. Вплоть до начала XX века речь шла о традиционно-патриархальном многопоколенном семейном укладе: он считался нормативным, а все остальное — отклонениями от нормы. Люди, которые не вступали в брак, считались неудачниками, для них имелось даже специальное обозначение: старые девы (для женщин) и бобыли (для мужчин). Бездетные — это вообще сказочная неудача: жили-были, детей не было, все заплакали и стали делать Снегурочку. Это все характерно для традиционного общества. В течение всего XX века, особенно во второй его половине, традиционные структуры меняются и, что самое главное, формы семьи становятся разнообразными. Сейчас речь идет уже не только о модернизированной, современной семье, но и о возникновении нетрадиционных семей — по способам проживания, по устройству сексуальных отношений, по выбору репродуктивной политики. Мы можем себе представить семью, которая принимает сознательное решение никогда не иметь детей, или нетрадиционный (так его иногда описывают) брак — сожительство людей гомосексуальной ориентации, которые, наоборот, хотят завести ребенка. Или, допустим, люди живут в разных городах и считаются семьей, потому что у них есть общие интересы, ответственность друг перед другом, а то и экономические дела, и они встречаются по субботам и воскресеньям. Это называется «шпагатный брак», или «брак выходного дня». Такие изменения происходят во всем мире, и наше общество совершенно в этом смысле не исключение.

Раньше семья мыслилась как пожизненный союз, разводы были затруднены. Сейчас в России появляются люди, которые никогда не состояли в браке, — по собственному выбору, а не потому, что у них какой-то дефицит партнеров и сожителей. Люди откладывают вступление в брак, рождение детей, они больше не считают это универсальным правилом жизни. Было исследование, которое показало, что этому способствует поведение родителей. Родители тех, кто родился в конце 1980-х и в 90-е, лояльно относятся к добрачному сожительству детей, к тому, что называется «пробными отношениями», предпочитая их последующим разводам. Люди, родившиеся в 1950–60-е годы, были вынуждены заключать браки — чаще всего потому, что общество и их родители считали невозможным совместное проживание без регистрации. Тут мы ясно видим сдвиг в поведении и в семейных моделях. Мы видим, что число совместно проживающих пар увеличивается постоянно и достигает 13,2% от общего числа семей. И это поколенческий сдвиг.

В России очень высокий показатель разводимости. Подсчитывать степень разводимости, этот коэффициент, можно по-разному, демографы тут поднаторели. Но надо сказать, что, как ни подсчитывай, мы оказываемся в первой пятерке, а по каким-то специальным показателям даже вообще первыми в Европе по разводимости. Фактически каждый второй брак заканчивается разводом. Моралисты будут грустить по этому поводу, но дело в том, что это связано с историей семейного вопроса и семейных отношений в России, с брачным законодательством, которое у нас существует до сих пор (этому можно посвятить большую историческую лекцию). В 1926 году был принят самый либеральный закон о браке и семье, который позволял людям заключать и расторгать браки по почтовому уведомлению в одностороннем порядке. В этот счастливый золотой век советского брака и развода отношения стали очень хрупкими. Брак легко заключать, легко расторгать, ответственность сторон, в том числе финансовая, минимизирована, государство берет на себя часть обязательств, связанных с воспитанием ребенка, а алименты не являются настоящей угрозой для благополучия — конечно, это приводит к росту разводимости.

Демографы-исследователи отметили такую закономерность: чем позже в стране вступают в брак, тем меньше разводов. Потому что решение принимается не легкомысленно, когда еще идет период освоения семейных стратегий, а уже после каких-то «пробников», после длительных размышлений. Смотрите, что происходит в российском обществе: у нас огромное число повторных браков — практически 35% заключаемых браков и у мужчин, и у женщин. Так что высокая разводимость немного компенсируется тем, что люди готовы снова и снова испытывать это счастье супружеской жизни — разочарование их не бывает фатальным. Обратная сторона хрупких брачных отношений в том, что люди думают: «Ну, попробуем еще».

«Женщины в Советской России массово вышли в сферу оплачиваемого труда примерно на два поколения раньше, чем в Западной Европе»

Современная российская семья повторяет глобальные тренды. Критики, консерваторы начинают бить тревогу и говорить о кризисе отношений, семьи, морали, личности. Они говорят, что глобальные процессы захватили нашу православную Россию и Запад разрушительно влияет на моральные устои общества. Но на самом деле, как показывают исследования, это не заимствование. По многим показателям модернизации семьи мы вообще опережали западные общества, где семейная политика была гораздо более жесткой и правила разводимости и брачности тоже регулировались довольно жестко как церковью, так и государством.

Особенности советского наследия — в противоречивом вмешательстве государства на разных этапах. В 20-е годы государство говорит, что семья — это отживший социальный институт и «рассемеивание» — это и есть социалистический, коммунистический проект, а на смену семьи придет трудовой коллектив, который станет квазисемьей и создаст условия для отношений, воспитания детей и даже ухода за стариками. Потом власть все-таки говорит, что семья — это ячейка общества, но она должна жестко контролироваться государством, которое знает, что такое хорошо и что такое плохо. Есть прекрасное определение социолога Виталия Куренного: формула советской семьи — это семья для государства, а не для людей. Для этой семьи характерны определенные ролевые модели. Появляется так называемый гендерный контракт работающей матери. Что это значит? В советской семье двое человек отвечают за семейный бюджет. Женщины в Советской России массово вышли в сферу оплачиваемого труда примерно на 50 лет, то есть на два поколения, раньше, чем в Западной Европе. На женщин легла двойная нагрузка: в семье они сохраняют традиционные позиции, полностью отвечают за заботу, уход, домашние работы и одновременно в свою гендерную роль включают заработки. Это наш контракт, он остается до сих пор устойчивым, но размывается в разных социальных слоях. У мужчины гендерная роль в семье тоже устойчиво сохраняется как роль добытчика, который все-таки рассчитывает, что львиную долю семейных забот, особенно прикладной домашней работы, будет брать на себя его супруга. Мужчина — добытчик семьи, женщины — работницы второстепенной значимости, для которых характерно двойное бремя обязанностей. В постсоветское время, особенно в периоды экономических кризисов, семья превращается в главную гарантию выживания, в убежище и резерв неоплаченного и неучтенного труда. Мы видим, что консервативный дискурс о семье («возвращайтесь к традиционным ценностям семейных отношений») сталкивается с современными трендами (многообразие форм семейной жизни и возможность выбирать тип, время и модель семейных отношений).

Александр Дейнека. «Донбасс». 1947 год

Как мы все эти явления будем объяснять? Есть объяснения алармистские, морализаторские, идеологические, которые обсуждают кризис семьи и демографический кризис, а есть исследователи, которые рассматривают все происходящее в контексте модернизации на современном ее этапе. Я бы отметила несколько структурных процессов, которые влияют на все, что происходит с семьей.

Один из них — демографическая революция, или демографический переход (терминология может быть разной). Он происходит в разных странах в разное время. Если в традиционном обществе никто не контролирует репродуктивное поведение (сколько детей получится, столько и получится), то в современном обществе люди начинают контролировать и его, и свое здоровье. Я тут ссылаюсь на отечественного демографа Анатолия Вишневского. В традиционном обществе: высокая рождаемость, высокая смертность, особенно детская, еще есть инфекционные заболевания, здравоохранение не развито. Конечно, в аграрном традиционном обществе детей в семье больше, чем сейчас, в среднем пять-шесть, но каждая семья и, главное, каждая женщина (статистически не каждая, конечно, но очень многие) сталкивались со смертью маленьких детей. И в каждой семье возникает проблема: как прокормить детей и как их воспитать? А поскольку семья традиционная, то, в общем, эта проблема никак не решается. Как только общество рационализируется, развивается здравоохранение и появляются возможности, люди начинают рассуждать так: пусть у нас будет меньше детей, но зато у них будет образование, высокий уровень жизни, здоровье и так далее. И женщины не будут рожать каждый год по ребенку и умирать раньше. Между прочим, в традиционном обществе продолжительность жизни женщин всегда была гораздо ниже мужской, потому что репродуктивное здоровье не обслуживалось. Они там рожали и умирали: кто родами, кто от чего. Отработал репродуктивный механизм — и все. А когда произошла репродуктивная демографическая эволюция, оказалось, что в современных обществах уже мужчины отстают от женщин по продолжительности жизни.

«Современные молодые люди, нацеленные на самореализацию, хотят создать семью, потому что ищут интимности и понимания»

Второй современный тренд — это тренд урбанизации. Люди переезжают в города, формируется городская семья. Это уже не расширенная семья, когда под одной крышей живут три или четыре поколения, да еще и братья и сестры входят в одно хозяйство, в один экономический союз. Урбанизация закрепляет не только новое отношение к деторождению, но и тренд нуклеарной семьи — это семья, состоящая всего из двух поколений: родители и дети.

Иногда семья расширяется «по требованию». Что это значит? Это особенность, которую отмечают многие исследователи. У нас в основном семья современная, мы живем по принципу «супружеская пара и дети», а старшие родственники живут отдельно. Но российский контекст показывает, что есть две фазы жизненного цикла семьи, когда связь молодой семьи со старшими родственниками становится очень похожа на патриархальную модель многопоколенной семьи. Когда рождаются дети, нужны бабушки и дедушки. А второй момент — когда старшее поколение подходит к порогу своей немощи, начинает болеть. В традиционном обществе (а в России в этом отношении все очень традиционно) на семью падает основная нагрузка по уходу за стариками. И это гендерно специфическая деятельность. Если есть женщина — невестка, дочь, — она будет ухаживать за пожилыми родителями, и это будет происходить в срединной фазе ее личной жизни, в среднем возрасте. В современных обществах режим заботы о пожилых людях модернизируется: появляются институты, рыночные условия, специальные профессии, общественные организации, которые помогают семье решить этот вопрос.

Основной функцией семьи становится функция психологического комфорта (ее еще называют в социологии функцией интимизации). Люди стремятся вступить в брак, чтобы иметь близкого человека, который их понимает, которому можно доверять. И это является самой главной ценностью — не финансовая зависимость от супруга, даже не репродуктивные функции, не функция социализации, потому что в этом помогают другие учреждения. Современные молодые люди с потребительскими ориентациями, нацеленные на самореализацию, хотят создать семью, потому что ищут интимности и понимания, а не из корыстных соображений. Энтони Гидденс назвал это «чистыми отношениями», pure relationship. В обществе индивидуализации и выбора одинокому человеку нужен кто-то близкий.

Источник: theoryandpractice.ru