«Пусть Путин пригласит семьи буров переселиться в Россию»

Англичанин польско-русского происхождения Джон Кописки живет во Владимирской области, недалеко от Петушков. Имеет две фермы – молочную и мясную. У него русская жена, пятеро детей. Очень православный человек, построил церковь. Ельцин дал ему гражданство в середине 1990-х. Джон оказался вторым подданным ее величества после знаменитого разведчика Кима Филби, который удостоился такой чести.

 

Француженка Флоранс Жерве д'Альден выращивает розы в Калужской области. Есть еще американец Джей Клоуз и итальянец Пьетро Мацца – оба сыровары, и оба счастливы жить и работать в российской глубинке.

 

Конечно, иностранцев в русском селе больше – назвал лишь тех, кого знаю лично. Разумеется, у всех свои сугубо личные причины приехать сюда, чтобы работать на земле. Однако есть нечто общее, объединяющий мотив для этих отважных людей. Их подкупало ощущение первопроходничества: Россия – это ж непаханое поле, бескрайние просторы.

 

Потомственный сыровар Пьетро Мацца говорил мне: кто я в Италии? Один из сыроваров, которых пруд пруди. А здесь я местная знаменитость, ко мне в гости губернатор приезжает. В Европе весь рынок давно поделен, да и сельхозполитика ЕС ориентирована на сдерживание роста производства – больше молока, больше сыра там не надо. Зачем обрушивать рынок, который и без того плотно сидит на дотациях? Выходит, небольшому хозяйству в Европе развиваться некуда.

 

И вот такие, как Мацца, приезжают в Россию. Что же они тут видят? Ничего... И их это безумно воодушевляет. Для нас это жуткое запустение, для них – невиданное раздолье. Жанна, его супруга, в апокалиптических тонах описывала мне село Медное в Тверской области, каким они увидели его при первом посещении в начале 1990-х: мрачный бетонный забор, полуразрушенные производственные здания, слышен стук молотка – местные разбирают оставшиеся стены на кирпичи, на дороге валяются кости животных, а чуть поодаль пара насмерть пьяных мужиков. В общем, жуть, да и только.

 

Но Пьетро при виде такой картины переполняли эмоции: как здесь здорово, остаемся! Глянь, какие тут площади, а сосны какие растут!

 

 

Эти люди выросли вне нашего контекста, они более инициативны и предприимчивы и, что важнее, способны видеть то, чего здесь не хватает, понимать, как восполнить пробел. Культурные барьеры? Странно, но обрусевшие иностранцы, – а ассимиляция происходит быстрее, чем может показаться, – зачастую более православные, более русские, чем мы сами. Даже в практике Lavkalavka есть тому примеры: тот же Джей Клоуз или, скажем, жена фермера Александра Бродовского – немка. Оба с удивительным трепетом и восприимчивостью вобрали в себя русскую культуру, обычаи. Даже наши типичные расхлябанность, иррациональность, беззаконие, государственный патернализм преобразуются для них в специфическое ощущение душевного комфорта, которого они были лишены у себя на родине.

 

У России определенно есть потенциал Дикого Запада. Потенциал, обусловленный нашей молодостью, необустроенностью и в то же время изобилием природных ресурсов. Так почему бы не привлекать сюда квалифицированных людей, склонных к экспериментам, которые помогут этот потенциал реализовать?

 

В русской истории, как известно, таких примеров было великое множество. В одну только эпоху Екатерины II Россия вербовала и селила на своей территории колонистов, освобождая их от «всяких налогов и тягостей». В результате только в Поволжье осели тысячи немцев. А они много чему научили русских крестьян – например, разводить табак, горчицу. Сарептская горчица вообще в итоге стала одним из символов русской кухни ХIX века. По приглашению властей сюда ехали со всей Европы. Английские газеты пестрили объявлениями, в которых специалистов приглашали поучаствовать в запуске пивного производства, создании молочных ферм, сыроварен и т.д.

 

Сегодня, когда власти говорят о привлечении иностранных специалистов, то, как правило, имеют в виду кого угодно, но только не фермеров, не экспертов по сельскому хозяйству. Хотя десятки миллионов гектаров плодородных земель, даже по консервативным оценкам Минсельхоза, сегодня никем не обрабатываются. Иностранцы могли бы организовать на этой земле передовые хозяйства, вдохнуть жизнь в угасающую сельскую провинцию.

 

Вспомним призывы Саакашвили, обращенные к фермерам-бурам, которые могли бы научить грузинских крестьян работать (южноафриканский фермер кормит несколько тысяч человек, грузинский – несколько десятков). Да, это был чистый популизм. Но идея привлекать зарубежных профессионалов туда, где остро не хватает профессионализма, сама по себе достаточно здрава, чтобы быть оформленной в виде государственной программы – не Грузии, я говорю о России.

 

Хотел бы я, чтобы Путин или кто-нибудь другой во власти об этом задумался: приглашение, принятое даже двадцатью семьями буров, стало бы символом – в Россию едут работать из Южной Африки. Интересно!

 

 

Скажу больше: даже десяток семей профессионалов высокого класса могут системно преобразить сельское хозяйство целого района с населением не менее ста тысяч.

 

Знаю, такое переселение – всего лишь фантазии. Но реальный опыт западных фермеров, в одиночку приехавших в Россию, на свой страх и риск, и преуспевших на новой земле, говорит, что национальное фермерство, агробизнес смогут серьезно выиграть от подобной политики.

 

Источник: slon.ru