Байкалу грозит крупнейшая экологическая катастрофа

Экологи и власти Бурятии бьют тревогу: по словам главы региона Вячеслава Наговицына, за последний год уровень воды в Байкале упал на 40 сантиметров. Колодцы в стоящих по берегам озера поселках высохли, из-за чего власти Бурятии даже готовы объявить режим ЧС. Впрочем, специалисты иркутского Лимнологического института утверждают, что на данный момент уровень воды в озере на 11 сантиметров выше разрешенного правительственным постановлением. А небольшое обмельчание Байкала происходит каждую зиму. «Связано это с тем, что вода, которая могла бы попасть в озеро с дождями, остается на берегах в виде снега», — объясняет директор института Михаил Грачев.

Впрочем, экологическая катастрофа озеру все же грозит. Мелководье у берегов заселила водоросль спирогира. Вода в некоторых местах превратилась в зеленый кисель, а побережье загажено гниющим ковром из разлагающейся растительности.

Может ли самое глубокое озеро на планете превратиться в болото? Какие уникальные виды байкальской фауны мы рискуем потерять в ближайшее время? И почему в этой истории замешан обычный стиральный порошок? Об этом «МК» рассказали директор Лимнологического института Сибирского отделения РАН Михаил Грачев и заведующий лабораторией биологии водных беспозвоночных Олег Тимошкин.

Те, кто хоть раз был на Байкале, наверняка запомнили чистейшие песчаные пляжи или каменистые заливчики, где, отплыви ты хоть на десятки метров, будет видно дно. Ваши дети скорее всего этих красот уже не увидят. За последние несколько лет прибрежный пейзаж, мягко говоря, несколько изменился.

«Теперь там лежит биомасса из гниющих водорослей, в некоторых местах — в метр толщиной. Когда подходишь на лодке к берегу, еще за 20 метров амбре такое, что хочется заткнуть нос. И все это на протяжении десятков километров» — такую картину рисует Олег Тимошкин.

— Каждый год, проводя экспедиции, мы видели достаточно благополучную картину: из Байкала не исчез ни один вид живых организмов. Последняя крупная катастрофа, которая затронула всю экосистему озера, произошла в 1987 году. Это была болезнь нерпы. С тех пор и до 2011-го года серьезных проблем не было. Были, конечно, локальные изменения, но они не затрагивали всю экосистему Байкала. А данное явление — зарастание береговой линии водорослью спирогира — затрагивает, — объясняет Михаил Грачев. — Надо сказать, что эта водоросль всегда жила в Байкале. Но в небольших количествах. Сейчас же ее стало очень много, особенно в районах туристических баз и поселков, где расположены хозяйственные объекты. Например, около города Северобайкальска, Слюдянки, Бабушкина.

Спирогира под микроскопом. Фото: Олег Тимошкин.

— Что это за водоросль?

— Это нитчатая водоросль, темно-зеленая, похожая на тину. Живет на самом урезе воды. Склизкая и на редкость противная субстанция. Когда человек входит в Байкал, он обязательно на ней поскользнется и упадет. Во время шторма ее выбрасывает на берег, где она начинает гнить и источать неприятный запах. Вода у берегов испортилась. Ее не пьют даже коровы! – объясняет Олег Тимошкин.

Впервые иркутские лимнологи обнаружили мощные заросли спирогиры в районе поселка Листвянка в 2011 году. С тех пор было организовано еще пять экспедиций. И после каждой картина рисовалась все более удручающая.

— Последняя экспедиция, проводившаяся этой осенью, была международной. В ней участвовали 50 человек, в том числе специалисты из Новой Зеландии и Нидерландов. Целью исследований было выяснить, насколько широко спирогира распространилась по периметру Байкала, и найти чистые от нее точки, — объясняет Олег Анатольевич.

— И что, удалось найти?

— Да, чистыми оказались примерно 30–40% побережья, начиная с мыса Елохин — это северо-запад озера. А вот восточное побережье озера практически все до глубины в 15–20 метров подвержено зарастанию.

— Чем это грозит?

— Исчезновением многих эндемичных видов. А по количеству таковых Байкалу нет аналогов среди других озер. И что самое печальное, до 60% этих уникальных живых организмов обитает именно в узкой прибрежной зоне, где и обосновалась спирогира. Например, эндемичный бычок-желтокрылка привык нереститься под голыми камнями. Сейчас же, когда он приходит на свои привычные места нереста, там все покрыто спирогирой. Другой пример: во время нашей последней экспедиции иностранных ученых интересовали эндемичные кладофоровые водоросли. Чтобы достать их образцы, аквалангистам приходилось буквально продираться через ковер спирогиры.

Но сильнее всего разрастание этой водоросли отразилось на байкальских губках.

— С заливом Лиственничный уже произошла катастрофа. В залив Большие Коты она вот-вот придет. Раньше эти заливы были полностью покрыты эндемичными губками. Самая красивая из них — ветвистая. Она достигает полутора метров в высоту, причем, чтобы она выросла всего на один сантиметр, требуется целый год. Сейчас этих губок почти не осталось. По результатам 41-го погружения оказалось, что в зависимости от места от 30 до 100% губок либо болели, либо были мертвы. Три года назад мы такой картины не наблюдали. Это очень серьезный сигнал от озера, что оно больно.

Причина «бешенства» спирогиры, как предполагают ученые, — обычные стиральные порошки.

— Почти все порошки, продающиеся сейчас в России, содержат фосфор, который является удобрением. Его переизбыток в воде приводит к неконтролируемому росту водорослей. Человек «выбрасывает» в окружающую среду с фекалиями в год около килограмма фосфора, а со стиральными порошками — в 3–5 раз больше, — объясняет Михаил Грачев.

— Получается, что из-за того, что туристы или жители прибрежных поселков просто стирают одежду, а потом выливают использованную воду в озеро, его захватила спирогира? Но это же капля в байкальском море...

— Не совсем так. Начнем с того, что туристы ходят в туалет. Базы стоят у кромки воды, никакой канализации там нет. Отходы собираются в тэнки, содержимое которых потом попадает в Байкал. Что касается порошков, то за последние годы у нас резко возросло их применение: раньше мы набивали бельем полную стиральную машину, теперь же одни женские трусики можем кинуть в барабан и засыпать туда граммов сто порошка. Но проблема не в том, что кто-то вылил в Байкал тазик с мыльной водой. Все стоящие сейчас вдоль побережья озера очистные сооружения либо разрушены, либо работают в нештатном режиме. Они выбрасывают сточные воды неподобающего качества как по биогенам — фосфаты, нитраты, так и по санитарным показателям.

— И что вы предлагаете?

— Первое, что нужно сделать, — это запретить применение фосфорсодержащих порошков для стирки и мытья посуды. Причем на всей территории России, — говорит Михаил Грачев. — Стиральные средства с фосфором не применяют в Европе, в половине штатов Америки.

Олег Тимошкин добавляет:

— Похожая ситуация была в Японии 50 лет назад на озере Бива — самом большом пресноводном озере в Стране восходящего солнца. Там до того насливались сточных вод, что люди начали болеть. Но когда ученые объяснили общественности и жителям, что проблема связана с теми самыми порошками, японские женщины организовали мыльное движение. Во всех крупные городах они раздавали листовки, в которых было написано: прекратите использовать стиральные порошки с фосфатами, они убивают Биву. И они добились своего: химические компании потерпели урон и больше такие моющие средства не производят.

— Но вы же понимаете, что полностью запретить такую химию вряд ли получится?

— Все возможно, — отвечает Тимошкин. - Но пока этого не произошло, надо обязать все химические компании написать на упаковках порошков крупными буквами: «содержащиеся в данном средстве вещества убивают Байкал». Как на пачках сигарет. Нужно объяснить местному населению, почему они вредны, и убедить людей не покупать такие средства.

— Это единственный способ борьбы со спирогирой?

— Нет, нужно решать проблему с очистными сооружениями, - говорит Грачев. В идеале хорошо бы построить порядка десяти новых. Их у нас в стране строить умеют, но на это нужно довольно много денег. Дело в том, что убирать фосфор из сточных вод могут только специальные, очень дорогие очистные сооружения. Поэтому гораздо проще убрать фосфор из стиральных порошков.

— Михаил Александрович, правильно ли я поняла, что если ничего из предложенного вами сделано в ближайшее время не будет, Байкал превратится в болото?

— Нет, все озеро в болото никогда не превратится. Спирогира растет у берегов, на глубинные участки — а именно они составляют основную площадь Байкала — она не заселится. Что касается способов борьбы с ней, такого, чтобы сделано не было совсем ничего, я представить не могу. Уже сейчас появились простые люди, которые подбирают спирогиру по берегу.

— А если в ближайшее время построят новые очистные сооружения и откажутся от фосфорсодержащих порошков, ситуация повернется вспять?

— Байкал — уникальная экосистема, как она отреагирует на те или иные изменения, мы не знаем, — отвечает Олег Тимошкин. — Если прекратится поступление биогенов, теоретически спирогира должна уйти. А что касается восстановления популяции губок, наше поколение улучшений уже не увидит. Чтобы они выросли вновь, потребуются сотни лет. Но самое важное — мы не знаем, какое количество эндемиков уже могло исчезнуть.

Источник: МК