Что происходит в Крыму

Есть такое чувство, что крымчане остались за бугром, что сейчас у России есть более важные темы, а Крым как бы отошел на второй план. И жители уже не находятся в той эйфории, в которой они прибывали ранее, когда я здесь работала перед референдумом.

Пророссийски настроенные граждане, конечно, никуда не делись. Когда едешь в такси, то таксист грустно рассказывает, что курортный сезон сорван, но добавляет, что они готовы терпеть и ждать. На трассе Симферополь — Ялта машин очень мало. Но если сравнивать с началом июля, то людей стало больше. Я покупала билет на автобус до Ялты в конце июля, отстояв в очереди в кассы, а в начале июля можно было спокойно занять прекрасное место у окна с видом на море по дороге, заплатив водителю сразу перед отправлением. Дело в том, что в связи с отсутствием туристов сократили и количество маршрутных такси. Владельцы маршруток, которые перевозили небольшие группы туристов страдают, у них весь июнь и июль почти не было заказов.

В Крыму плохая связь: здесь работает российский МТС без роуминга, но 3G нет нигде. «Билайн» показывает, что ты в украинском роуминге, у моей подруги сняли четыре тыс. рублей за четыре дня за интернет. Wi-Fi есть в некоторых ресторанах. Но главное, что банкоматы редко где работают. Снять деньги с карточки действительно большая проблема.

Украинские телеканалы остались только в кабельных сетях. Все смотрят «Россию 24», «Россию 1», Первый канал.

Я добралась удивительным образом. Есть прямой поезд «Москва — Симферополь», который идет через Харьков. На сайте РЖД этот поезд невозможно найти, его просто нет в результатах поиска. Но его можно найти на других коммерческих сайтах. Я узнала о существовании этого поезда, поехав на Курский вокзал. Москвичи, которых здесь немного, вообще удивляются, что этот поезд существует, они добираются на самолете либо через паром. Поскольку я останавливалась на один день в Харькове, я спросила у кассира, нужно ли мне в этом случае приглашение, которым всех пугают. На что она мне ответила: «Меньше смотрите телевизор, барышня. Возьмите билет и хорошего вам отдыха». Но многих пугает поездка через Украину, поэтому я очень часто получаю звонки от друзей с просьбой рассказать, не опасно ли это.

Место, где я остановилась, поселок Утес — это такая деревенская бухта. Здесь два очень старых пансионата, в которые ездили отдыхать украинские профсоюзы, в основном с Донбасса. Работники местного санатория «Карасан», которые здесь проработали по 20 лет, говорят, что знали всех донбассовских ребят, но в этом году их нет. В 2010 году, когда я была здесь последний раз, чтобы занять место на пляже, надо было встать в семь утра (на этой набережной очень узкие пляжи и мало места). Но сейчас пляжи пустые. На территории санатория «Карасан» работал повар Абдулла — держал свое кафе с самыми лучшими чебуреками на побережье, в этом году он не приехал. В Коктебеле и Феодосии местные продавцы тоже говорят, что туристов меньше чем в прошлом сентябре. Все говорят, что на Украине война, а Крыму надо подождать два года.

Это сезон сорван, все это осознают и в принципе смирились. Местные не надеются и на следующий. А потом, говорят, может, туристы и поедут. И все надеются на Керченский мост. Когда я им говорю, что его же быстро не построят, они отвечают, что готовы ждать, добавляя, что самое главное, что нет войны, как на Украине, все остальное переживем.

Москвичи приезжают, но, как я уже говорила, их очень мало. На машину с московскими номерами здесь бурно реагируют, потому что таких машин немного. Кстати, сейчас все меняют номера. И кто-то выпустил такие наклейки в виде российского триколора, а в Старом Крыму есть и с татарским флагом, которыми крымчане заклеивают украинский флаг на номерах своих автомобилей.

Многие получили российские паспорта, но не все. Есть люди, которые не участвовали в референдуме и не стали получать российский паспорт, а просто уехали во Львов, в Киев, например. В знакомой татарской семье муж — разнорабочий, он не стал менять паспорт, ему незачем, а жена работает в супермаркете, и ей это сделать пришлось. Был интересный момент, я пришла в суд по делу своего знакомого, и секретарь суда стала собирать паспорта у участников заседания. Девушка, истец по делу, долго думала, какой паспорт отдавать: российский или украинский. Потом решила отдать украинский, мол, не жалко, если что.

Иногда замечаешь, как люди разговаривают о политике, но если о поддержке России говорят всегда громко, эмоционально, то о любви к Украине почти шепотом.

Был один случай, когда мальчишки играли во дворе после школы и ребята из проукраинской семьи начали петь гимн Украины. Другие принесли откуда-то флаг Украины и перед ними демонстративно сожгли. Завязалась небольшая потасовка. На следующий день родителей ребят, которые пели гимн, вызвали в школу для воспитательной беседы, как в лучшие советские годы.

В людях временами чувствуется какой-то страх. Я снимала в Коктебеле санаторий, по-советски ужасный и красивый. Подходит ко мне мужчина, такой привет из 80-х: серые штаны с коричневым ремнем, белая рубашка с коротким рукавом. Смотрит на мою камеру и говорит: «У нас такое время, что не все нужно показывать». Приезжаю в Керчь снимать заброшенные корабли в бухте. Подбегают ко мне молодые люди, смотрят на мой огромный объектив, спрашивают, зачем я снимаю. Я ответила, что для себя. А они говорят: «У нас непростое время, нам надо быть бдительными».

Ехала в автобусе до Керчи, рядом со мной сидел мужчина лет 50, такой типаж, который хочет поговорить. В сумке бутылка, в кармане конфеты, много историй знает. Начал мне он все рассказывать, как после референдума мобилизовали 400 крымчан в ополчение Славянска и Карматорска. И такой долгий разговор завязался. А мне надо выходить на остановке, но хотелось продолжить разговор. У меня есть такой татарский блокнот, я его в Старом Крыму купила, там на каждой странице буква «Т», которая на флаге. Достаю я этот блокнот, чтобы на странице написать свой номер телефона. И вижу, сосед его заметил и на меня смотрит: «Я сразу понял, вы не такая простая, нам не надо с вами говорить было». Телефон он все же взял, но, естественно, мне потом никто не перезвонил.

Если пророссийские крымчане воспринимают Путина как освободителя, то татары как иго. В этом смысле срабатывает их историческая память. Они все очень против. Меня пригласила в свой дом одна татарская женщина, которая переехала из Узбекистана в Крым в начале 90-х. Она мне рассказывала историю своей семьи, историю депортации, как они даже в Узбекистане пытались сохранять свои корни, как им после института не давали направления на работу, как они не могли хоронить родственников на кладбище даже после реабилитации, что им давали место далеко в горах. В общем, много историй. На следующий день она встретила меня на улице и спрашивает: «А вы записывали на диктофон, что я говорила? Я всю ночь не спала, я боюсь, у меня дети. Пожалуйста, не упоминайте мое имя».

За последний месяц в Крым приехало много беженцев из Донецкой и Луганской областей. Кто-то снимает жилье, кто-то в статусе беженеца. Моя знакомая, которая живет в Ялте, пошла в центр беженцев и хотела помочь, у них есть пустующая дача под Симферополем. Она оставила свои контакты и через несколько дней ей перезвонили уточнить, дом у нее возле моря или нет. Она сказала, что нет, на что ей ответили, что такой дом им не нужен.

Но за всех, конечно, говорить нельзя. Я разговаривала с одними людьми из Донецка, они говорят: если надо, мы поддержим Россию, если надо — Украину, но свое мнение говорить не будем. Беженцами они не хотят представляться, просто нашли работу и трудятся.

Рынки считаются «информационными центрами жизни» в южных городах. Но у меня все разговоры на рынках были только о еде. Продавцы со мной были очень дружелюбны, учили, как выбирать правильный крымский лук, в каком месяце какой персик есть, и о вкусовых разнообразиях помидор я узнала немало. Между моими гастрономическими интересами я слышала только, что мало продается и цены повысились на 100%. Хотя для москвичей на рынках по-прежнему все очень дешево. Интересно, что на рынках в основном не пишут цены. Смотрят на тебя, пытаются понять, местный ты или новичок, а потом только называют цену. Еще один важный момент — раньше сюда люди приезжали с деньгами, на машинах, а сейчас в основном беженцы и бюджетники, для которых Крым — экономный отдых. Мало покупают.

Цены на аренду снизились. Сейчас нет никого — хорошие номера сдаются от 800 рублей на двоих, а бабушка рядом сдает комнату за 250 рублей. Они готовы на все, чтобы что-то сдать.

Когда в 2010 году случился экономический кризис в Греции, многие сознательные европейцы поехали туда отдыхать, чтобы поддержать полуостров. Но, в отличие от Греции, помимо рушащейся экономики в Крыму есть и политическая составляющая. Каждый, конечно, решит для себя, но я бы просто порекомендовала отдых на море и в горах. Это при любых обстоятельствах необходимо.