Ездим на ЗИЛе-157: карьерный рост

Петлявший по укатанному зимнему проселку водитель кроссовера даже остановился от удивления. Счастливый обладатель «недовнедорожника» во все глаза смотрел, как мы с ЗИЛом нахально, неторопливо и невозмутимо бороздим подтаявшие сугробы глубиной сантиметров эдак шестьдесят-семьдесят.

Я и сам радовался как мальчишка! Не скрою, съехал в поле с некоторой опаской. Поездить на таких машинах удается, к сожалению, нечасто. Но теперь не могу остановиться.

Шесть на шесть

Первые опытные образцы послевоенного полноприводного трехосного грузовика ЗИС‑151 изготовили в 1946 году, а в 1948‑м поставили на поток. Конечно, в нем заметно влияние американских ленд-лизовских машин — в первую очередь очень удачного и полюбившегося нашим шоферам Студебекера. Но уже к 1950‑м годам многим стало ясно: один из недостатков «американца» и последовавшего за ним нашего «сто пятьдесят первого» — задние двухскатные колеса, снижающие проходимость.

Прототип с односкатными колесами сделали еще на стадии подготовки 151‑го, но консервативная часть заводских специалистов и военных (они — главные заказчики полноприводных машин), опираясь на зарубежный опыт и стремясь к максимальной унификации с базовым грузовиком, отвергла идею. Однако при подготовке модернизированной версии по имени ЗИЛ‑157, которую создавали с 1955 года, сторонникам улучшения проходимости во главе с уже тогда знаменитым конструктором Виталием Грачевым (главный наш корифей в области создания автомобилей повышенной проходимости еще с довоенных времен) удалось-таки внедрить односкатные колеса.

А заодно и систему регулирования давления воздуха в шинах. Это очень полезное устройство тоже пробили с большим трудом, причем с помощью военных. Ветераны завода вспоминали, что на одном из показов армейской техники (подкачку шин впервые применили именно на бронетранспортерах, во многом унифицированных с машинами ЗИС‑151 и ЗИЛ‑157) строгие, не очень эмоциональные, скупые на похвалу генералы были поражены возможностями машин с тремя ведущими мостами и устройством, позволяющим снизить давление в шинах до 0,5 атм. Колесные машины по проходимости можно было сравнить с гусеничными!

Так и решилась судьба ЗИЛ‑157, быстро получившего прозвище «колун» не только за характерную форму капота, но и за стойкий, непримиримый характер. Это прозвище невольно вспоминаешь, глядя на сужающийся капот, направленный в сторону того, что дорогой назвать никак нельзя. А для «сто пятьдесят седьмого» это семечки, привычная среда ­обитания. И правда — колун!

Дело техники

Рядная нижнеклапанная «шестерка» великой мощности не выдает. Что для такого зверя 110 «лошадок»? И это самый поздний и мощный вариант двигателя, унифицированного с мотором ЗИЛ‑130 по поршням и иным деталям. Но тяги состыкованному с 5-ступенчатой коробкой передач и двухступенчатой раздаткой двигателю, поверьте, вполне хватает. При определенном навыке несложно переключать передачи без выжима сцепления, подобрав соответствующие обороты мотора.

Конечно, ЗИЛ‑157 не очень шоссейный (а скорее, очень нешоссейный) автомобиль. Ехать-то можно, но быстрее километров семидесяти в час совсем не хочется. Особенно при современном ритме и загруженности дорог. Ни рулевое, ни высоченные внедорожные шины легкости и четкости управления не способствуют. Да это и не его стихия! Зато достаточно съехать на целину, чтобы проникнуться к «колуну» уважением и даже любовью.

Здесь нет блокировок дифференциалов, да они и не нужны. Достаточно включить передний мост и иногда — понижайку. Главное — грамотно работать рулем, ни в коем случае не обхватывая его большими пальцами. Повредить их на бездорожье — пара пустяков. Руль ведь связан с колесами напрямую, без усилителя, и на ухабах коварно рвется из рук. Кстати, на ходу руль вовсе не кажется таким уж тяжелым. А крутить баранку на месте в среде профессионалов некогда считалось моветоном.

На неэкстремальном бездорожье ЗИЛ прощает не очень грубые ошибки с выбором передачи, поскольку тяги мотору хватает. А в крайнем случае можно даже остановиться и вновь тронуться там, где это вроде бы невозможно.

Конечно, и «колун» может застрять, но чаще всего это определяется его «геометрией». К слову, минимальный дорожный просвет — 310 мм. Главное — не зацепиться за что-нибудь твердое рамой. Впрочем, если это «что-то» не такое уж твердое, то можно освободиться и самостоятельно, вырвав бугорок с мясом.

Конечно, ЗИЛ‑157 в первую очередь ориентировали на армию. Но машине радовались и в колхозах, и там, где в хрущевскую оттепель вели грандиозные стройки, вошедшие в число главных символов эпохи молодости «колуна», - возводили заводы, плотины, линии электропередачи.

У меня 157‑й ассоциируется не только с армией. Да, зимой в забытом богом гарнизоне под Усть-Камчатском наш «колун» проезжал там, где пасовали «уазики», а посему и служил безотказной «дежуркой». И всё же в первую очередь вспоминаю наивный и в то же время забавный фильм «Карьера Димы Горина» с Александром Демьяненко в главной роли, вышедший на экраны в 1961 году. ЗИЛ‑157 служил в картине главным средством коммуникации между бригадами, разбросанными по тайге во имя строительства ЛЭП.

К слову, водителя 157‑го играл Владимир Высоцкий.

«Колун» характером очень похож на героев этой бесхитростной картины — ­простых и веселых, сильных и добродушных, не боящихся любой работы и трудностей. Советская сказка? Отчасти да. Но кое-что, в том числе дух и колорит той эпохи и тех автомобилей, сказка передает вполне реалистично.

Даже после того, как в 1966 году на конвейер встал ЗИЛ‑131 — полноприводник с большей грузоподъемностью и новым мощным двигателем V8, «сто пятьдесят седьмой» не сняли с производства. Его по-прежнему уважали и в армии, и в народном хозяйстве за феноменальную проходимость в сочетании с простотой ремонта. С 1977 года ЗИЛ‑157 собирали в Новоуральске, на Уральском автомоторном заводе. Московская история «колуна» закончилась в 1982 году, но на Урале его выпускали аж до 1991‑го. «Колун», на котором мне посчастливилось штурмовать сугробы, как раз поздний — 1990 года, с низким, так называемым сельскохозяйственным кузовом.

Вот такая у «колуна» долгая и интересная карьера. К слову, во времена молодости 157‑го и героев старых фильмов про великие стройки типа «Карьеры Димы Горина», где грузовик сыграл эпизодическую, но запомина­ющуюся роль, слово «карьера» имело несколько иную, чем нынче, окраску — скорее ироничную. Как там у кумира 1960‑х Евгения Евтушенко? «Я делаю себе карьеру тем, что не делаю ее». Вот даже и язык за эти годы поменялся, и автомобили на дорогах совсем другие — но «колун»-то вот он, вполне реальный, живой и здоровый. На прощание пожелаю ему не меняться.

Источник: www.zr.ru