«Бамбарбия! Киргуду!»

Первая картина Гайдая о студенте Шурике в исполнении актера Александра Демьяненко стала очень популярной. Тогда сценаристы Яков Костюковский и Морис Слободской не растерялись, и 15 июня 1965 года подали в «Мосфильм» заявку на фильм-продолжение о всем полюбившемся студенте и незадачливой тройке Трус-Балбес-Бывалый. Изначально предполагалось, что фильм будет состоять из двух частей. Первая повествовала бы о студентке Нине, которую похищает местный начальник Охохов, когда девушка приезжает к родственникам на Кавказ. Вторая часть же была о научной экспедиции, приехавшую искать снежного человека, за которого себя выдавали герои Никулина, Вицина и Моргунова, а Шурик и Нина должны были их разоблачить. Однако в итоге решено было оставить только версию с похищением.

Кстати, изначально сценарий не понравился многим актерам. Когда Гайдай показал его своему другу Юрию Никулину, тот отказался сниматься, заявив, что это полная ерунда.

Гайдай вспоминал: «Юра Никулин прочитал сценарий и говорит: «Мне это не нравится. Это, — говорит, — спекуляция на тройке», и все в том же духе. «Хорошо, — говорю, — Юра, это будет последний фильм с вашей тройкой. Но этот фильм будет, хочешь ты или нет».

Гайдай пообещал, что в процессе они совместно смогут улучшить сценарий. Так и вышло. Режиссер всячески старался стимулировать актерский состав для создания новых трюков и идей. Он даже создал для этого «золотой фонд шампанского», пообещав за каждую удачную идею выдавать по две бутылки. Говорят, что в итоге Никулин получил 24, Моргунов -18, а Вицин — одну, потому что не любил шампанское. Но трюков актер на самом деле придумал не меньше остальных. Вот как Георгий Вицин вспоминал это:

«Самая моя любимая находка — это «стоять насмерть». Помните, когда мы втроем, взявшись за руки, перегородили дорогу Варлей? И я бьюсь в конвульсиях между Моргуновым и Никулиным. Вот мне до сих пор эту сценку все напоминают…»

Если вам вдруг показалось, что в статью закралась ошибка, и вы не понимаете, почему студентку Нину должен был украсть какой-то Охохов, то вас ждет сюрприз. Действительно, изначально в сценарии героя Владимира Этуша звали Охохов, но имя пришлось срочно сменить прямо перед съемками. Вы можете увидеть, что на 17-й минуте, в сцене, где демонстрируется табличка на двери кабинета заведующего Райкомхозом, фамилия героя Саахов написана на наклеенной поверх таблички бумаге. Все дело в том, что в Министерстве культуры был высокий начальник по фамилии Охохов, и ему очень не понравилось, что его фамилию присвоили отрицательному персонажу. Кроме того, в то время председателем Совмина Кабардино-Балкарской АССР был Асланби Ахохов. Но даже когда фамилию изменили на Саахов, нашелся сотрудник «Мосфильма» с фамилией Сааков, который тоже обиделся. Ситуацию разрешил Юрий Никулин. Он рассказал об этом министру культуры Екатерине Фурцевой, посетовав, что из-за этого тормозятся съемки и тратятся бюджетные деньги. Фурцева рассердилась и приказала прекратить это: «Оставить как есть!».

Некоторые шутки из фильма могли быть вырезаны цензурой. Например, во время сцены совещания в доме Джабраила Труса возмущается: «Вы даёте нереальные планы!», а Балбес подхватывает — «Это как его… волюнтаризм!», на что Джабраил гневно восклицает: «В моём доме не выражаться!». Одной из причин снятия Хрущева было как раз обвинение в волюнтаризме, поэтому это слово тогда считалось политическим ругательством. Но то, что фильм после просмотра Леонидом Брежневым вышел в прокат и сохранил эту сцену, может свидетельствовать об успехе шутки.

Также цензура забраковала эпизод, где герой Фрунзика Мкртчяна, отвечая на реплику жену, мол, как ты мог украсть девушку, отвечает: «А в соседнем районе жених украл члена партии!». Никулин решил, что все дело в акценте и предложил, чтобы эту реплику произнес Балбес. В устах его героя, сплевывающего арбузные семечки и произносящего фразу между прочим, она звучала по-дурацки, и никто не воспринял бы ее всерьез.

Цензура запретила и изначально придуманную Гайдаем и Никулиным вступительную сцену фильма. На дощатом заборе Трус, озираясь, рисует букву «Х», следом появляется Балбес и приписывает рядом «У». Когда это видит милиционер и свистит, пытаясь спугнуть вандалов, Балбес быстро дописывает фразу «Художественный фильм».

Кстати, менялись не только реплики героев, но и слова знаменитой на весь Советский Союз «Песни о медведях». Первоначально слова были такие:

Где-то на белой льдине,

Там, где всегда мороз,

Чешут медведи спины

О земную ось.

Но худсовет возмутился, почему это медведи чешут спины, «у них что, блохи»? И начало песни было изменено на всем нам знакомое.

А из эпизода с песней «Если б я был султан» вырезали третий куплет: «Если все три жены мне нальют по сто, итого триста грамм — это кое-что…». Полная версия сцены песни была показана по телевидению в «Голубом огоньке» 1966 года.

На съемках сцены, где Нина спасает тонущего в спальном мешке Шурика, чуть не произошла трагедия. Вместо Натальи Варлей исполнение трюка хотели отдать каскадеру, чтобы не рисковать. Но каскадера не нашли и решили взять девушку, похожую на Варлей по фигуре, которая сказала, что она — мастер спорта по плаванию, но как вспоминает актриса, все пошло не по плану: «Она прыгнула и… стала тонуть — не умела плавать, оказывается, но очень хотелось сняться. И в конце концов мне разрешили самой прыгать со скалы. Между прочим, мне больше запомнилось не само купание, а как мы с Сашей Демьяненко сидим после купания и дрожим. Дрожим по-настоящему. Дело в том, что мы должны выглядеть на экране мокрыми. Но день был жаркий, и влага с нас мигом испарялась. Поэтому нас водой из речки поливали, а в ней градусов семь. После этой экзекуции мне налили спирта и заставили выпить, чтобы не заболела».

Еще одним печальным моментом стало то, что на съемках распалась тройка Трус-Балбес-Бывалый. «Кавказская пленница» стала последним фильмом, где они снялись вместе. Однако версии этого скандала участники описывают совсем по-разному. По словам режиссера, у него были натянутые отношения с Евгением Моргуновым. Гайдар считал, что актер «зазвездился» и вел себя на площадке неподобающе. Но последней каплей стал случай, когда Моргунов привел на просмотр подружек, они пили пиво и громко разговаривали. Режиссер приказал посторонним уйти с площадки, а вспыливший Моргунов отказался сниматься. Тогда Гайдай прямо на месте вычеркнул все сцены с актером из сценария. Пришлось оставшиеся сцены Бывалого снимать общими планами с похожим на Моргунова по телосложению дублером.

Могрунов же вспоминал этот эпизод так: «Я разрушил эту троицу сам, и произошло это случайно. Дело в том, что у нас с Вициным появилось какое-то предвзятое мнение, что Гайдай уделяет очень много времени в кадре Юрию Никулину. Никулина снимает и Никулина обхаживает. А мы с Вициным находимся в стороне. Я сказал: «Леня, или мы работаем втроем, или я буду считать себя выбывшим». Он ответил: «Ну коли ты хочешь уйти — уходи. Я найду другого».

Источник: diletant.media