Дом Мельникова – важнейший памятник конструктивизма
Памятник стал объектом культурного наследия федерального значения
13 марта Дом Мельникова, важнейший памятник конструктивизма, стал объектом культурного наследия федерального значения. Корреспондент "Власти" Валентин Дьяконов напоминает предысторию этого решения.
Распоряжение правительства РФ принято в нервной обстановке. Неравнодушные граждане пытаются спасти радиобашню инженера Шухова на Шаболовке, которую фактический владелец земли — Министерство связи — хочет перенести в другое место. Высокий статус Дома Мельникова дает надежду на то, что и с Шуховской башней поступят по-человечески. Константин Мельников и Владимир Шухов были не только современниками, но и соавторами. Они вместе работали над инженерными решениями автобусных гаражей на Новорязанской и Образцова. Правда, судьба памятников конструктивизма в России не дает особых надежд на достойное решение вопроса. Уже хорошо, что под федеральную защиту попал главный шедевр авангардной архитектуры 1920-х, который на протяжении последних 20 лет постоянно оказывался под разного рода ударами — от юридических склок наследников до строек, грозивших обрушить стены.
В конце 1920-х годов Мельникову позволялось многое. Его архитектурные идеи были визитной карточкой новой советской власти в мировом контексте. Павильон СССР на Международной выставке в Париже 1925 года, месте рождения нового интернационального стиля ар-деко, пользовался огромной популярностью в западной прессе. Впрочем, частный дом, ни много ни мало — собственный особняк в центре Москвы, в Кривоарбатском переулке вырос под маской эксперимента. Новые формы человеческого общежития в эпоху отмены сословных различий проявлялись в виде фабрик-кухонь, домов-коммун и рабочих клубов. Соответствующая архитектура подчеркивала рациональность организации жилья и труда (каждой пчелке по соте) и недоверие к личному пространству. Предполагалось, что рабочий не обрастает вещами или семьей, а живет локоть к локтю с коллегами. Эти принципы Мельников перенес на отдельно взятую семью. В его доме, законченном в 1929 году, не было перегородок, только два пространства, пересекающихся на манер кругов Эйлера. В основе силуэта лежала сетчатая конструкция, придуманная совместно с Шуховым.
После смерти Константина Мельникова в доме жил его сын Виктор, сохранивший отношение к памятнику как к частному дому (договариваться о посещениях надо было лично с ним, и пускал он далеко не всех). Одновременно Виктор Константинович сотрудничал с Музеем архитектуры имени Щусева по вопросам дальнейшей судьбы дома. Ситуация осложнялась тем, что Мельников завещал дом и Виктору, и дочери Людмиле. Правда, в результате судебных разбирательств, инициированных Людмилой Константиновной, ей присудили только право собственности, но не право проживания в особняке. В 2003 году Виктор Константинович подписал дарственную на свою половину дома младшей дочери Елене, но уже через два года заявил, что подпись получена обманным путем. Мельников-младший был практически слеп и, по его словам, не знал, что подписывал. Он назначил душеприказчицей старшую дочь Екатерину, а потом и вовсе объявил, что завещает свою половину дома государству. Половина Людмилы Константиновны (она умерла в 2003 году) перешла ее сыну, Алексею Ильганаеву.
5 февраля 2006 года умер и Виктор Константинович. И тогда выяснилось, что Ильганаев успел продать вторую половину дома сенатору Сергею Гордееву. Гордеев к тому моменту был известен как глава компании "Росбилдинг", занимавшейся чужой недвижимостью, то есть юридически легальным захватом зданий с целью последующей перепродажи земли. Пост директора "Росбилдинга" Гордеев оставил в 2003 году, компания закрылась в 2004-м. В качестве пиар-поддержки новости о покупке он дал несколько интервью и рассказал, что давно собирает архитектурную графику, а также основал фонд "Русский авангард" с впечатляющим составом попечительского совета (в него входили директор Эрмитажа Михаил Пиотровский, тогдашний директор Фонда Гуггенхайма Томас Кренц и другие музейщики высокого уровня). Кроме того, Гордеев поделился планами создания музея Дома Мельникова, что выглядело логично, но шло несколько вразрез с последней волей Виктора Константиновича, который хотел сделать в доме экспозицию об истории семьи. Эксперты позволили себе усомниться в искренности сенатора, хотя бы потому, что даже клочок земли в районе Арбата стоит невероятных денег, и не было никаких гарантий того, что с домом поступят как-то иначе, чем с другими объектами интереса компании "Росбилдинг". Впрочем, гарантом благих намерений Гордеева выступил директор Музея архитектуры Давид Саркисян. Да и дальнейшая деятельность Гордеева внушала осторожные надежды на конструктивное решение вопроса: став в 2007 году представителем Пермского края в Совете федерации, он развил бешеную деятельность по архитектурному преображению края, организовав конкурс на новое здание Пермской художественной галереи и заказав голландским урбанистам новый генплан Перми. То, что эти инициативы ничем не закончились, не его вина.
В 2003 году Виктор Мельников подписал дарственную на свою половину дома младшей дочери Елене, но уже через два года заявил, что подпись получена обманным путем
В любом случае, ситуация с домом законсервировалась на несколько лет. Все это время дочь Виктора Мельникова Елена и Алексей Ильганаев судились за первую половину, оспаривая завещание Мельникова-сына. После смерти Давида Саркисяна в январе 2010 года международное сообщество экспертов вновь забило тревогу и выпустило обращение за десятью подписями, в котором утверждалось, что судебные иски Елены Мельниковой и Алексея Ильганаева поддерживает Сергей Гордеев. Юридические разбирательства ничем так и не закончились. Зато в марте 2013 года новый директор Музея архитектуры Ирина Коробьина устроила мероприятие под названием "Благотворительный конкурс на концепцию музея "Дом Мельникова"". Целью этого "конкурса-консультации" был сбор идей по поводу того, как сохранить и показывать памятник, но максимум, на что могли рассчитывать его победители,— совещательный голос в тот момент, когда за строительство возьмутся всерьез. Искусственный способ поддержания интереса к дому сработал на некоторое время, но потом обсуждения снова затихли.
Все эти годы Дом Мельникова находился в статусе памятника сначала городского, а затем регионального значения. Это шаткое положение — защитники архитектуры помнят множество важных зданий, выведенных из-под охраны ради того, чтобы в лучшем случае соорудить на их месте реконструированную фальшивку, как это случилось, например, со зданием Военторга. Федеральная охрана с точки зрения безопасности надежнее любого другого статуса, включая, к примеру, памятник ЮНЕСКО. Вопрос теперь заключается в том, как — и как скоро — будет решена проблема доступности Дома Мельникова: этот шедевр на культурной карте Москвы пока существует только с фасада, хотя его интерьер не менее, а то и более интересен. Сложно защищать и развивать то, что никто толком не видел. Будем надеяться, что федеральный статус позволит дом открыть.
Источник: kommersant.ru
До конца 2015 году эксперты Роскомнадзора предложили разработать "методические рекомендации по экспонированию произведений искусства с учетом возрастной маркировки"