Эпоха «Очаково»

Стоит ли удивляться тому, что практически все полки наших магазинов забиты напитками, изготовленными по чуждой для нас рецептуре.

Закрытое акционерное общество «Московский пивобезалкогольный комбинат «Очаково» – единственное в отрасли крупное на все 100 процентов российское предприятие.

Ядро комбината – Очаковский пивобезалкогольный завод, построенный в 1978 году для обеспечения участников и гостей Олимпиады-80 пивом и безалкогольными напитками. Кстати, именно здесь впервые в нашей стране освоили выпуск знаменитых «Пепси» и «Фанты». Десять лет спустя после запуска комбината в перестроечном 1988 году на должность его главного инженера, а затем и.о. директора был назначен 46-летний инженер Алексей Кочетов, выпускник Московского технологического института пищевой промышленности. А еще через пять лет, в 1993 году, его должность зазвучала согласно новым реалиям – президент ЗАО «МПБК «Очаково». Был взят курс на повышение качества продукции комбината. Более того, очаковские напитки – в отличие от того, что предлагают нам западные фирмы, – содержат только натуральные ингредиенты. Поэтому они с успехом продаются не только в России, но и еще более чем в трех десятках стран. Среди них США, Канада, Китай, Германия, Греция, Испания, государства ближнего зарубежья и многие другие.

В бушующем море конкуренции с соблазнительными иностранными напитками бренд «Очаково» можно сравнить с одиноким, но неприступным бастионом, который безуспешно пытаются захватить зарубежные фирмы. Это невольно навевает исторические аналогии с ситуацией, в которой оказалась одноименная черноморская крепость Очаков – ее, если помните, в далеком XVIII веке очень хотели отбить у России английские, французские, турецкие и иные, так сказать, «конкуренты». Но крепость Очаков выстояла. Выстояло и ЗАО «МПБК «Очаково», доказав и показав, что может работать не хуже, а во многом и лучше зарубежных производителей. Как говорится, очаковские традиции в строю!

Словом, у корреспондента журнала «Отдых в России» было о чем поговорить с президентом компании Алексеем КОЧЕТОВЫМ.

– Алексей Андреевич, вы, по сути, являетесь одним из немногих так называемых «красных директоров», которые сегодня, в условиях уже не социалистической, а капиталистической экономики, продолжают успешно руководить своими фабриками и заводами. Как таким руководителям, как вы, привыкшим работать по законам плановой экономики, удалось не только приспособить свои предприятия к жестким законам рынка, не только выжить в нем, но и расширить производство и в настоящее время серьезно конкурировать с представителями иностранного менеджмента?

– Да, вы правы. Мы действительно без помощи иностранцев и без участия правительства построили – уже после распада СССР – ни много ни мало, а целых десять предприятий! Каждое из них – это инвестиции в пределах 50–миллионов евро. Это особенно сильно поразило искушенных иностранных предпринимателей, наблюдавших за тем, как нам удавалось ежегодно возводить новые цеха.

Сегодня очень модным стало выражение «эффективный менеджер». В советские времена директор отвечал за все. То есть он должен был знать и организацию труда, и бухучет, и технологию. Вот, к примеру, возьмем меня. Окончив институт по специальности «Машины и аппараты пищевых производств» и получив квалификацию «инженер-механик», я получил направление на Нижнетагильский ликеро-водочный завод, где мне, 24-летнему, сразу доверили должность главного механика. Я так и остался на всю жизнь в системе пищевой промышленности. Через шесть лет меня пригласили на ту же должность на столичный пивоваренный завод имени Бадаева. Там я тоже поработал шесть лет, после чего был назначен главным, но уже инженером Московского пищевого комбината. Потом были Минпищепром и Госагропром…

Говорю это к тому, что советские директора были вполне эффективными менеджерами, и вхождение в рынок позволило многим из них еще более расправить плечи.

На мой личный взгляд, одна из основных проблем сегодняшней экономики страны как раз в том, что настоящих профессионалов в отечественной промышленности осталось очень мало, начиная от самого верха и кончая руководителями цехов. Поэтому я не верю экспертам, утверждающим, что экономика страны начнет подниматься к 17–18-му году. Думаю, дай Бог, если к началу 20-х годов начнут проявляться положительные тенденции. И то только в том случае, когда из министерств и ведомств, особенно из системы управления промышленностью, в том числе и государственными предприятиями, уйдут непрофессионалы. У них нет интереса к делу, их не волнуют ни проблемы возглавляемого ими предприятия, ни настроения и нужды людей. Нужно ли напоминать о том, что миссия руководителя заключается не просто в том, чтобы худо-бедно обеспечить текущую деятельность, а в том, чтобы быть стратегом, предвидеть направление и способы развития производства?

– А в чем, по-вашему, должна заключаться роль государства в современных непростых экономических условиях?

– Честно говоря, даже и не знаю, что ответить на этот извечный вопрос. После перехода на рыночные рельсы государство практически перестало помогать промышленному бизнесу. А если и помогает, то только на словах. Но при этом обставило деятельность предприятий всевозможными ограничениями, обложило, как флажками, десятками различных ненужных сертификатов! Я уж не говорю об изнурительных проверках! Но и это еще не все. Ушлые чиновники готовят хитрые документы, в которых изначально содержится коррупционная составляющая. Правительственные структуры, имеющие армию юристов, очень часто выдают на-гора недоработанные бумаги с претензией на то, чтобы называться законами. В результате получилось слишком много лазеек для тех, кто норовит обложить предпринимателей различным оброком.

Взять тот же обязательный сертификат на продукты. С нас по любому поводу требуют: приносите сертификат. И вот таких всевозможных документов, которые сегодня российские производители должны предъявлять по воле бюрократов, – сотни и тысячи!

Далее. Человеку, как известно, свойственно ошибаться. Но вот если ты ошибся при составлении налогового отчета, случайно ошибся, без злого умысла, то наши грозные надзиратели расценивают это не как нарушение, а как злоупотребление. То есть преступление. Человеку у нас элементарно не доверяют. Это опасно для страны. Помните послевоенную Германию с ее полностью разрушенной экономикой? Сегодня это одно из самых процветающих государств мира – не зря туда так исступленно стремятся беженцы. А все почему? Потому что там изначально видели в человеке не преступника и вора, а того, кто создает материальные ценности. Того, без кого стране не обойтись. Того, кто правильно понимает стоящую перед ним задачу.

Вот возьмем, к примеру, нашего гаишника. Его функция – обеспечить безопасность движения. Но он понимает ее по-своему, изощренно: спрятаться от водителя, а потом поймать и обложить оброком.

Я считаю, если предприятие приносит прибыль, создает рабочие места, то его надо на руках носить. В Чехии создал рабочее место – получи 3 тысячи евро. А у нас тебе за это спасибо никто не скажет. Мы бы, к примеру, могли уже услышать шесть тысяч спасибо – за создание соответствующего числа рабочих мест. Но не услышали ни одного. Никто нам не говорит: «Слушайте, очаковцы, а вы молодцы!»

Я не сталинист. Но нельзя не признать, что «вождь народов» очень быстро поднял отечественную промышленность. Во-первых, он сам читал все публикуемые законы, и если бы какой-то из них вышел с какой-нибудь хитрой лазейкой, виновным мало бы не показалось. Нас вот частенько ругают за, скажем так, панибратское отношение к природе – мол, русские ее не берегут и никогда не берегли. А ведь на это обращали особое внимание еще со времен Петра Первого. Если на корабле стружку подмели и выбросили в море, сделавшего этого матроса наказывали розгами. А офицера, это заметившего, но не принявшего мер, могли разжаловать в рядовые. Не надо забывать традиций, нужно строже к себе относиться. Тогда многое прояснится и жить станет хоть и не легче, но все равно лучше. А потом и легче будет…

– Алексей Андреевич, как стать успешным человеком? Таким, как вы, например. Может, как и в хорошем квасе, в человеке должна быть хорошая внутренняя закваска?

– С одной стороны, живя в крестьянской большой семье, я видел, как трудится мать. Рос же без отца. И она привила с детских лет мне любовь к труду. С пяти лет я знал свои обязанности, что должен сделать. А вообще-то считаю, мне по жизни все время везет. Меня никто никуда не двигал. Но ценили за работоспособность, за нормальные мозги, которыми наделила природа, меня замечали и давали расти… Прямо скажу, я получаю огромное удовольствие от работы, от общения с людьми в нашем огромнейшем коллективе. У нас в компании и сельское хозяйство, и виноделие, и промышленное производство. Когда я смотрю сводки и убеждаюсь, что все подразделения работают успешно, я реально чувствую себя счастливым.

– Получается, у вас настоящее натуральное хозяйство! Может, этим и объясняется то, что предприятия «Очаково» в производстве напитков используют только натуральные ингредиенты, в то время как другие прибегают к менее затратным технологиям? Как удается конкурировать с ними?

– Действительно, в нашем внутреннем регламенте прописано, что мы принципиально против использования ненатуральных компонентов. Будь то ферменты, ароматизаторы, консерванты. Конечно, это требует дополнительных затрат и особых условий. Прежде всего требуется идеальная чистота в цехах. Для этого ввели повышенную стерильность производства. Кроме того, чтобы предотвратить развитие посторонней микрофлоры, проводим кратковременную пастеризацию. В потоке продукт походит термообработку. Вот и все. Консерванты нам и не нужны.

Конечно, можно было бы этим не заморачиваться. Но тогда для чего выпускать продукты, если они не будут полезны потребителю? Меня лично, например, возмущает, что сегодня в продукты и напитки разрешили добавлять консерванты! Куда, как говорится, смотрит Минздрав? Этим же мы кормим детей. А потом говорят, что заболеваемость растет. Вот о чем сегодня нужно думать.

– А что взамен вы предлагаете?

– Наши отечественные напитки, но с пониженным содержанием сахара. Те же «Саяны», «Колокольчик», «Экстра-ситро»… Они производятся из натуральных компонентов, а у иностранцев преобладают искусственные.

Некоторые говорят, что Кочетов «ненормальный» в этом плане. Меня, конечно, интересует прибыль. Но главный наш принцип: «Чтобы хватило денег на зарплату и на налоги».

– Технология изготовления российского кваса у разных производителей разная. Образно говоря, здесь тоже есть «западники» и «славянофилы»?

– Комбинированная технология двойного брожения, та, что мы пропагандируем и считаем именно ее правильной для квасоварения, конечно, достаточно трудоемкая и требует большого числа квалифицированного персонала. Отдельный отдел в лаборатории занимается созданием уникальной комбинированной закваски из кисломолочных бактерий и дрожжей. Это два принципиально разных вида микроорганизмов, которые и образуют в итоге продукт. Их нужно определенным образом вырастить и скомбинировать, чтобы получить тот неповторимый, полезный, вкусный продукт – квас.

Что касается других предприятий, то они не усложняют себе жизнь созданием такой производственной среды и такого персонала. Поскольку наше законодательство и наши государственные стандарты говорят: «Пожалуйста, делайте квас спиртовым брожением. Добавляйте любые разрешенные органические кислоты».

Наша главная задача – продвигать собственную уникальность и потчевать российского потребителя нашим квасом. У нас ничего не добавляется извне. Только зерновые составляющие и уникальная закваска, которой мы гордимся. Мы делаем ставку на натуральность нашего продукта. Наши маркетинговая и пиар-службы тратят все свои силы, чтобы донести до потребителя именно эту информацию. Но пока государственный стандарт признает и то и другое допустимым, наши слова особого веса не имеют.

На наш взгляд, квас двойного брожения и квас, изготовленный только спиртовым брожением – разные напитки. Прежде всего по целебным свойствам. И их нужно по-разному обозначить, чтобы потребитель понимал, что он пьет, и мог сделать свой выбор.

– Как все-таки произошло, что сегодня в России больше популярны кока-кола, спрайт, другие иностранные напитки, чем отечественные квас, дюшес, лимонад? И почему в мире, кроме русской водки, не знают ни о каких других наших национальных напитках?

– Начнем с того, что фасованного кваса в России раньше никогда не было. Квас пили в больницах, госпиталях, в армии, дома. Кофе тогда не знали. Был чай и квас. Во время уборки на полях квас пили с хлебом и луком, и никто не болел. В деревнях в погребе стояла большая кастрюля, как говорили, «трехведерная». Квас даже плесенью сверху покрывался. Его размешивали и пили. В нем нет сахара. Он из муки – молотой ржи, пшеницы и других злаков. Не зря квас назвали «жидким хлебом». Квас не только пили, чтобы утолить жажду, – квасом и лечились. В России были регионы, как Южная Украина, где свирепствовала холера. И одними из средств лечения были кислое вино и белый кислый квас. Они уничтожали холерные бактерии.

А у иностранцев что? В литре колы содержится 110 граммов сахара. Когда пьешь ее холодной – приятно, но в жару через 10 минут ты захочешь еще выпить. Большое количество сахара не дает «напиться». Но на это мало кто обращает внимание. Хотя давно идет речь о том, чтобы ограничить продажу детям сладких напитков, потому из-за них идет большой рост веса. Да и не только у детей.

Но, увы, колу производить выгоднее. Отечественный производитель национальных напитков не имеет таких денег, чтобы настолько мощно рекламировать свою продукцию. Если предприятие среднее, у него просто нет денег, чтобы попасть на прилавки магазинов. Поэтому я и говорю о необходимости поддержки таких предприятий со стороны государства.

Источник: rustur.ru