USD: 91.9829
EUR: 100.2432

Деревья на пути к лесу

Путеводитель по экспозиции Третьяковской галереи на крымском валу

Текст: Глеб Напреенко
Фото: Зотов Алексей

Деревья на пути к лесу

Когда берешь в руки недавно выпущенный путеводитель по экспозиции Третьяковской галереи на Крымском Валу, посвященной XX веку, сперва не совсем понимаешь, с чем имеешь дело, и испытываешь замешательство — сродни тому, какое ощущаешь при встрече с наполовину изданной «Энциклопедией русского авангарда». В обоих случаях налицо просветительские намерения авторов и стремление обогатить понимание искусства XX века, достойные всяческих похвал в наше трудное для науки время. Однако путь книги к своим читателям затруднен: в случае «Энциклопедии русского авангарда» — неподъемной для рядового любителя искусства ценой сборника, в случае путеводителя, изданного под общей редакцией главы Отдела новейших течений ГТГ Кирилла Светлякова, — его форматом: массивного каталога избранных работ коллекции, а не портативного гида. Путеводитель мог бы быть самостоятельной книгой об истории искусства XX века, однако не становится ей в силу крепкой привязки к экспозиции на Крымском Валу: например, хронологическое деление книги на разделы пассивно повторяет деление экспозиции на залы, словно не требующее объяснения и постановки под вопрос.

Это вызываемое форматом замешательство, казалось бы, не имеет отношения к содержанию книги. Однако оно указывает на ту растерянность перед лицом социального, перед вопросом о месте и функции искусства и культуры в историческом процессе, которая является слабым местом текстов книги — в то время как сильной ее стороной является герменевтика, толкование отдельных произведений. Самые неожиданные интерпретации даются в книге на уровне отдельных работ, где в ход идет арсенал формального, иконографического и интертекстуального анализа. Анна Дикович, Сергей Епихин, Алена Рассказова, Кирилл Светляков, Наталья Сидорова, София Терехова, Яна Шклярская и Галина Шубина остроумно прослеживают связи тех или иных мотивов с образной системой данного художника, его современников и предшественников — вплоть до ассоциаций с картинами Алексея Венецианова или иконописью.


Александр Дейнека. На стройке новых цехов. 1926

Например, в известном полотне Александра Дейнеки «На стройке новых цехов» (1926) образы двух героинь интерпретируются как стадии освобождения труда и как восходящие к аллегорической паре любви земной и любви небесной, что подтверждается другой, не сохранившейся, картиной того же художника «Утро», где обнаженная спортсменка сопоставлена с работницей интеллектуального труда. Триптих «Коммунисты» (1957—1960) Гелия Коржева тоже прочитывается литературно-аллегорически: его герои представляют единство революционного порыва, производительного труда и творчества. Репродукции многих произведений дополнительно сопровождаются комментариями их авторов или современников. Такое пристальное вглядывание отвечает заявленной задаче книги быть путеводителем — сопровождать зрителя в его встрече лицом к лицу с конкретным произведением. Увы, любопытные замечания толкователей рассыпаны по книге щедро, но бессистемно: на них натыкаешься как на отдельные находки, не складывающиеся ни в какую единую картину, ни в какое созвездие идей.


Гелий Коржев. Коммунисты. Триптих. 1957-1960

Проблема в том, что в книге обычно оставляются за скобками или решаются лишь в самых общих чертах вопросы внешней детерминации произведений: социальной, психоаналитической, идеологической. А эта детерминация может производить самые разные типы функционирования культуры и культурных объектов. Действительно, одного ли рода и одного ли статуса такие объекты, как картина Венецианова и картина Дейнеки, триптих Коржева и инсталляция Ильи Кабакова? В экспозиции на Крымском Валу они выступают как вещи одного порядка; однако какое место они занимали и чем были в момент своего создания? Путеводитель усваивает главный грех экспозиции ГТГ, в которой, вопреки социальной истории культуры и логике современного искусства, по умолчанию базовым статусом любого выставленного объекта является станковая музейная единица — в первую очередь, станковая картина. Недаром авторы путеводителя наиболее ярко применяют именно отработанные для классических картин методы в духе иконографии и иконологии.

Во вводных текстах к каждому из разделов, которые могли бы обрисовать внешние рамки детерминации, обычно дается усредненное представление о том или ином периоде, избегающее острых политических проблем и наивно-фундаментального вопроса «почему же все развивалось именно так?». Можно сказать, что эта обтекаемость тоже логична для путеводителя. Но такая методологическая ситуация еще и характеризует состояние современного российского искусствознания, пребывающего в смущении перед разнородностью и противоречивостью изобилующего историческими сломами XX века. Постсоветское искусствоведение развивается в основном экстенсивно — приращением материала, все новой и новой архивной информации или расширением семиотической и интертекстуальной интерпретации произведений, но чаще всего избегает подниматься на уровень исторических обобщений и осмысления пресловутых сломов. Показательно, что пока попытку написать историю русского и советского искусства XX века предприняла только Екатерина Дёготь, занимающая позицию на границе академического искусствознания и актуальной критики.


Илья Кабаков. Ответы экспериментальной группы. 1970-1971

Желая того или нет, в такой ситуации путеводитель вновь напоминает о проблеме концептуализации истории современного искусства в СССР и России — и пунктиром выстраивает собственный исторический нарратив, следующий вслед за нарративом экспозиции Третьяковской галереи. Благодаря такой артикуляции, не осуществленной в самом музее, где экспликации достаточно бедны, встают и другие важные вопросы, не поднятые в книге. Как показывать искусство XX века, проблематизируя его историю из настоящего момента? Что и почему не представлено в экспозиции ГТГ? Насколько можно разделять те или иные современные друг другу явления, например, «суровый стиль» и «другое искусство»? Чем, собственно, являются разрывы и переходы в истории прошлого столетия? Все эти вопросы, к счастью, вновь встающие с изданием путеводителя, являются неизбежным продолжением его просветительской и научной интенции: вслед за рассмотрением отдельных явлений должен последовать анализ структур, в которых они существуют и действуют, и тогда, возможно, за деревьями однажды обнаружится лес.

Источник: colta.ru

Также в рубрике

Делегация, которую возглавил Павел Пожигайло, направилась в Крым для составления историко-опорного плана зон, которые являются или потенциально могут быть объектами культурного наследия

 0

Саратовский журналист выпустил книгу о Захаре Прилепине

 0