Алексей Симонов: «Наш музей стал опасен для власти»

С начала года музей истории политических репрессий «Пермь-36» остается в центре скандала: изменился его юридический статус, поменялось руководство, фактическая деятельность учреждения приостановлена из-за огромных долгов по коммунальным счетам. Ольга Мамаева поговорила с председателем правления АНО «Мемориальный центр истории политических репрессий “Пермь-36”», президентом Фонда защиты гласности Алексеем Симоновым о настоящем и будущем музея.

— У вас есть объяснение, кому и чем помешал музей?

— Новой администрации. В регионе поменялся климат. При Чиркунове (бывший губернатор Пермского края Олег Чиркунов. — Ред.) в Перми велась политика, направленная на поддержку культуры, а сейчас побеждает бюрократическое управление. Раньше всеми, включая губернатора, понималась необходимость говорить о недостатках нашего прошлого, теперь же все делается только для того, чтобы создать образ нашего блестящего настоящего. Словом, наш музей стал опасен для власти. В администрации испугались, что он может нанести идеологический удар по их репутации, бросить нехорошую тень на их белоснежные ризы. Все, что они делают, постыдно, неприлично. И, мне кажется, они еще сильно об этом пожалеют. Однако нужно признать, что на сегодня первый раунд они, безусловно, выиграли, потому что музея как такового нет. За то время, что там сидит новое руководство, музей превратился в площадку для постыдных съемок НТВ (документальный фильм «Пятая колонна»), где сознательно и беззастенчиво переврано все, что только можно, и даже то, что перевирать в нашей стране постыдно.

— В чем состояла претензия администрации края к прежнему руководству музея?

— Внятного объяснения, по какой причине была снята с должности Татьяна Курсина (бывший исполнительный директор музея «Пермь-36». Ред.), мы до сих пор не услышали. Между тем она была единственным гарантом сохранности музея и его будущего. Именно назначение Курсиной стало основой компромисса между властями Пермского края и руководством АНО на июньской встрече в администрации президента. Мы сидели в кабинете одного из замов Вячеслава Володина и договаривались, что делать дальше. Мы сказали тогда, что можем закрыть глаза на все подлости, которые они сделали, если директором музея будет Татьяна Курсина. А подлости начались с того, что они объявили о создании своего музея, который назвали точно так же, как наш, а мы об этом узнали только через полтора месяца, когда он уже был создан. Когда две одноименные организации находятся в одном месте и при этом одна подменяет другую это рэкет в чистом виде.

— Вы говорили об этом с Виктором Басаргиным?

— Мы разговаривали и с Гладневым (министр культуры Пермского края Игорь Гладнев. — Ред.), и с бывшим руководителем администрации Дмитрием Самойловым, и с Басаргиным (губернатор Пермского края. Ред.), но эти разговоры не дали никаких результатов. Они ведут себя как карточные шулеры.

— В середине июля активисты АНО «Пермь-36» заявили об уничтожении части экспозиции, сносе некоторых сооружений, а то, что удалось сохранить, было решено передать в другие музеи. В каком состоянии экспозиция сейчас?

— Нет-нет, это ложная информация, экспозиция пока, к счастью, не уничтожена. Снесены только металлические ворота. Никаких внешних разрушений пока нет. Просто там хозяйничают другие люди, и это сказывается на атмосфере. Раньше это был лагерь, в котором сохранялся дух арестантов, а сейчас там дух охранников. Что касается передачи части коллекции другим музеям, то это не такой быстрый процесс, нужно же еще с ними договориться.

Мы сидели в кабинете одного из замов Вячеслава Володина и договаривались, что делать дальше.

— Какие музеи имеются в виду?

— Я бы не хотел бежать впереди паровоза. Пока ничего не решено. Есть Музей политической истории в Санкт-Петербурге и в Москве. В программе, которую мы вырабатывали в Совете по увековечиванию памяти жертв политических репрессий, было три базовые точки: Москва, Петербург и Пермь. Последней не станет, значит, две другие могут быть пополнены теми огромными запасами, которые сделали сотрудники музея за годы работы.

— В администрации губернатора говорят, что руководство музея оказывало давление на власти с целью получить большее финансирование из бюджета. Ваши нужды действительно выросли в последнее время?

— Начиная с 2009 года количество денег из регионального бюджета достигло объема финансирования из других источников, которое получала АНО. И даже превысило его. В 2012—2013 годах из краевой казны к нам поступало больше денег, чем прежде, потому что разрасталась территория музея: нам отдали два больших здания, которые требовали ремонта. И потом, строительство музея еще далеко не завершено, и оно также требует средств. Мы собирались заказать известной дизайнерской компании, сделавшей несколько выдающихся мировых музеев, разработку нового дизайна «Перми-36». Правда, пока это осталось на словах.

— Неужели в администрации этого не знали?

— Знали, конечно. Дело в другом. Камнем преткновения стала «Пилорама» (международный гражданский политико-культурный форум, проходящий в Перми. — Ред.), которая явно мешала властям. Именно поэтому там и возник лагерь «Антипилорама». Переговорить нас они не сумели, зато воспользовались другими методами.

Но сейчас вместо страшной правды детям хотят рассказывать о нашем славном прошлом, которое проклятые бандеровцы хотели затоптать и только доблесть лагерной охраны не дала им это сделать.

— Формально реорганизация музея потребовалась для того, чтобы упростить его участие в федеральной программе увековечивания памяти жертв политических репрессий на 2014—2018 годы, которая предполагает значительное госфинансирование. Но для этого не обязательно создавать новое учреждение. В чем тогда смысл этой реорганизации?

— Не знаю, он мне непонятен. Музей должен был включить в себя пространство для обучения, где можно было бы проводить лекции, семинары, открыть школу музейного дела. Предполагалось, что в музей будут приезжать целыми классами и проводить здесь уроки истории. Это ведь единственный сохраненный в качестве музейного комплекса образец лагеря советской эпохи. Но сейчас вместо страшной правды детям хотят рассказывать о нашем славном прошлом, которое проклятые бандеровцы хотели затоптать и только доблесть лагерной охраны не дала им это сделать.

— Почему власть так боится прошлого?

— Потому что слишком многое оттуда напоминает о сегодняшнем дне. Видели, что произошло с похоронами псковских десантников? Вот вам и ответ.

— Что, по вашим ощущениям, ждет музей в будущем?

— Мне сейчас трудно что-либо сказать о будущем музея, потому что мы все еще в состоянии войны. Когда война закончится, тогда и поговорим о будущем.

— С чьей помощью будете воевать?

— Будем обращаться за помощью ко всем, писать письма премьеру, президенту, поскольку общение с администрацией президента ни к каким положительным результатам пока не привело.

— Возможно ли существование музея на нынешней территории не на бюджетные деньги?

— Прежде чем решать вопрос с деньгами, нужно разобраться, кому что принадлежит. Проблема в том, что сейчас там два хозяина. АНО «Пермь-36» было передано в доверительное управление все имущество лагеря, а потом его втихую передали другой организации, которая называется так же, как и наша. Непонятно, как с этим быть. Мы что, делить его должны? Мы даже не знаем, на что мы имеем право, на какой площадке мы можем что-то делать. Так что о долгосрочных планах пока говорить рано. И потом, надо, чтобы Виктор (директор АНО «Пермь-36» Виктор Шмыров. Ред.) выздоровел, он сейчас находится в больнице, ему предстоит операция.

Источник: colta.ru