Смоленск красив, но странной красотою

Если же нет буйства зелени или снега, лицо страны выглядит несколько уставшим, а витрина слегка немытой. Малоэтажная застройка центральных улиц патриархальна и мила, однако необдуманные шаги в сторону могут ужесточить виды, не добавив им этажей. Скажем, прямо напротив сказочного Успенского собора, заложенного Мономахом еще в 1101 году, то есть задолго до первого упоминания о Москве, есть овраг. На самом его низу ютятся косые домишки, мостики, дворики, будки и подстанции. Это тоже центр. Можно сказать, самый-самый.

Рядом Днепр в верхнем его течении. А повдоль — улица Бакунина с крутым подъемом. Если без посторонней помощи вскарабкаешься по ледку и не будешь замызган машинами, попадешь мимо стадиона прямо в парк. Там есть некоторое количество запрещающих табличек, а железная арка, ведущая в никуда, радостно напоминает: «Лучшее — детям». И этому охотно веришь, поскольку лучше мостика через пруд, монумента павшим в сражении 1812 года и пластиковых коров в раскраске а-ля рюс поблизости действительно ничего нет.

Лоска — вот чего не хватает Смоленску. И не новомодного, не богатого. С дороговизной любой желающий может столкнуться, поинтересовавшись ценами в фирменном магазине местного завода «Кристалл» — одного из крупнейших в мире предприятий по обработке алмазов. А городу не помешала бы причесанность, сохраняющая самое ценное, что в нем есть: уют и связь с ярко-жуткой историей.

Здесь всегда воевали. И не столько жители Смоленска, получившего название от смоления лодок, которые давным-давно тащили волоком из Западной Двины в Днепр. Здесь воевали чужаки. За землю, за торговый путь, за целые части света. Иные вояки обходили Смоленск стороной, считая его слишком укрепленным и многолюдным. А князь Олег не обошел и присоединил в IX веке к Древнерусскому государству.

В последующие столетия смоляне в основном сражались и молились. Свидетельство тому — более двадцати городских храмов и монастырей, в числе которых церковь Петра и Павла на Городянке, храм Иоанна Богослова на Варяжках, церковь Архангела Михаила на Пристани, появившаяся в XII веке, а также построенный в начале XIII века Авраамиев мужской монастырь.

И конечно, тот самый Успенский собор на Соборной же горе. Очень необычный для православной русской архитектуры, с лестничными подходами и абсолютным доминированием над всеми окрестностями.

Закладывал-то собор Мономах, а уж капитально его отстраивали куда позже, в конце ХVII века. И повод был более чем печальный. В 1611 году защитники Смоленска оборонялись от поляков до тех пор, пока не подорвали складированные в соборе запасы взрывчатки. Часть здания рухнула, похоронив под собою множество женщин и детей. А взявшие город поляки устроили в уцелевших стенах костел. Это все и предрешило. Смоленск отбили и выстроили величественный комплекс, окрашенный нынче в лазурное с золотым и подсвеченный по вечерам синим. В облике Успенского собора, несомненно, есть что-то католическое. Но вряд ли только поэтому Наполеон выставлял охрану, чтобы защитить такую красоту, а гитлеровский маршал Гудериан повелел отдать под присмотр русским дорогую церковную утварь.

Французы в 1812-м сожгли каждые четыре из пяти городских зданий. Смоленск, по свидетельству очевидцев, был «весь сквозной». «Дома без кровли, без окон, без дверей; пустота пугает, ветер свищет среди обгорелых стен; по ночам кажется, что развалины воют». Гитлеровцы сожгли пять тысяч деревень Смоленщины, причем сотни — вместе с жителями. Они требовали у врачей городского госпиталя информацию о крайней плоти больных, выявляя евреев. Но и те, и другие поразительным образом убоялись тронуть шедевр православного зодчества.

Вторая здешняя песнь — Смоленская крепость. Построена архитектором Фёдором Конем на рубеже ХV и ХVI веков. В те семь лет, что возводилась крепость, по всей Руси было запрещено строить из камня что-то еще. Стройматериал свозился в Смоленск. Рабочие жили в залитых водой землянках, отчего заболела, покалечилась, полегла масса народу. Дело доходило до бунтов. Зато когда крепость с 6,5-километровыми в длину стенами закончили, правитель Борис Годунов изрек: «Смоленская стена станет теперь ожерельем всея Руси Православной на зависть врагам и на гордость Московского государства».

У крепости было 39 башен — и ни одной одинаковой. Сохранилось 17. Но чувствуют они себя сиротливо. По стенам можно лазать, с них можно бросать мусор и падать самому, чем периодически отмечается пьяная молодежь. Удивительные камни вызывают интерес, но не благоговение. Хозяева относятся к крепости, скорее, как к мороке, и это невольно передается гостям.

Присутствуют еще в Смоленске и памятник Ленину, похожий на микроскоп, и Тёркин с Твардовским, и композитор Глинка. Здесь чувствуется некоторая нехватка ресторанов и кафе, воспевающих кухню кривичей и русичей. Но если удастся все же найти не пиццерию и не шашлычную, останетесь довольны. Смоленский общепит уютен, вкусен, относительно недорог. Он увенчает собою проведенный в городе день. А дольше в Смоленске задерживаться не стоит. Если у вас нет никаких особенных дел, светлой части суток вполне хватит. Смоленск «однодневный» в туристическом смысле. Даже летом. Или снежной зимой.

Источник: strana.ru