Сахалин наш
Как 70 лет назад остров возвращали в состав России
Одной из главных территориальных задач СССР в конце Второй мировой войны стало возвращение южной части Сахалина. 70 лет назад советское руководство утвердило планы по захвату этой японской территории. «Йод» решил вспомнить, как происходило присоединение южного Сахалина, Курил и их жителей к Советской России.
Для России полное возвращение Сахалина было одним из важнейших вопросов отечественной внешней политики первой половины XX века. В январе 1944 года, когда уже произошёл коренной перелом в войне и победа стала неизбежной, заместитель наркома иностранных дел Иван Майский в записке Молотову обозначил изменения границ СССР по сравнению с 1941 годом. Частью этих изменений было присоединение Южного Сахалина и Курильских островов.
У советской власти были две главные причины присоединения этих территорий. Первая причина, геополитическая, заключалась в ослаблении японской империи. Вторая причина была военной — японский флот достаточно просто мог закрыть для СССР выход из портов в Тихий океан. Это и было основным аргументом Сталина на Тегеранской конференции, который поддержал Уинстон Черчилль. Кроме того, считать эту территорию «исконно русскими землями» позволял тот факт, что до 1905 года они принадлежали Российской империи.
В 1945 году желания о присоединении начали осуществляться. На Ялтинской конференции в феврале 1945 года СССР, США и Великобритания подписали соглашение, в котором указывалось, что СССР получит Южный Сахалин и Курильские острова в том случае, если вступит в войну с Японией. Начать войну советскую власть особенно подталкивало США — в том числе, через признания прав СССР на эти спорные территории. В августе того же года Сталин попытался расширить советские интересы, попросив американцев разделить на советскую и американскую зону крупный остров Хоккайдо, находящийся к югу от Сахалина. В письме президенту США Гарри Трумэну в качестве причины Сталин приводил оккупацию Японией Дальнего Востока в первые годы советской власти. «Русское общественное мнение было бы серьёзно обижено, если бы русские войска не имели района оккупации в какой-либо части собственно японской территории», — упомянул в письме Сталин. Отказав в разделе Хоккайдо, Трумэн согласился отдать СССР Курильские острова, но не получил в ответ права разместить на них американские базы.
Южный Сахалин с боями был взят советскими войсками за одну неделю в августе 1945-го. Захват Курильских островов продолжался дольше — несмотря на официальную капитуляцию Японии 2 сентября, Малая Курильская гряда держалась японской армией вплоть до 5 сентября. Пока шли переговоры с США, советская армия также была готова высадиться и на острове Хоккайдо.
Южный Сахалин и Курильские острова отойдут к Советскому Союзу и отныне они будут служить не средством отрыва Советского Союза от океана и базой японского нападения на наш Дальний Восток, а средством прямой связи Советского Союза с океаном и базой обороны нашей страны от японской агрессии.
Сразу же после присоединения территорий возник вопрос, что делать с японским населением. По данным МВД СССР, в 1945 году в Южном Сахалине находилось 340 тысяч человек (до войны — 391 тысяча), из них русских насчитывалось 65 тысяч. В основном, это были военные и приехавшие — коренных русских поселенцев было не более 100 человек. Причём мужчин на острове находилось намного больше, чем женщин — 150 тысяч против 124 тысяч. Такая разница связана с эвакуацией в начале войны почти 40 тысяч женщин и детей на японский остров Хоккайдо. На Курильских островах проживало около 9,5 тысяч японских граждан.
Договор о репатриации был заключён с американским военным главнокомандованием Японии. Военнопленные подлежали репатриации, а гражданские лица сначала формально могли покинуть Советский Союз по желанию. 25 тысяч корейцев не подлежали репатриации — Корея потеряла статус японской колонии, а новые японо-американские власти их у себя не ждали. Из-за этого проблема с выездом возникла и у японцев, которые находились в браке с корейцами. Примечательно, что сейчас, спустя 70 лет, на Сахалине проживает почти такое же количество корейцев.
Согласно правилам, уезжающим японцам можно было взять с собой не больше 1000 иен (советские рубли вывозить запрещалось), 100 килограмм багажа на главу семьи и по 50 килограмм на других членов семьи. В феврале 1946 года Госбанк изъял из обращения японскую валюту, заставив обменять ее на рубли по курсу 1 рубль к 5 иенам. На иены советские власти закупили в Маньчжурии продовольственные запасы с гаоляном, чумизой, соей, пайзой и рисом.
Переправка японцев осуществлялась через лагерь в портовом городе Маока (ныне Холмск). Зачастую людей перевозили не в пассажирских, а в товарных вагонах. Иногда возникали проблемы с нехваткой мест в лагере. Самый популярный среди мигрантов конец пути — Хоккайдо. В островном центре Саппоро находился американский приемный пункт, где японцы проходили дезинфекцию.
Переселение народов для сталинской России — привычное дело. Правда, в данном случае это нельзя было делать быстро, так как кому-то требовалось поддерживать инфраструктуру островов. Впоследствии возникла проблема — у власти не получалось восполнить потерю количества населения. Японцы уезжали быстрее, чем с материка завозили новых жителей. В 1946 году на остров переехали только 4 тысячи семей, в основном из центральной России (треть из них работали в рыбной промышленности). План по восстановлению хозяйства в срок оказался под угрозой.
Начальник Южно-Сахалинского областного управления по гражданским делам Д. Н. Крюков (слева направо), его жена и первый заместитель А. О. Емельянов. Тоёхара, 1945 г.
Дмитрий Крюков
Председатель Лесогорского райисполкома товарищ Дергачёв получил указание от секретаря райкома ВКП (б) товарища Бережного: «Распоряжение Облисполкома не выполнять и никого не репатриировать», так как ему дали такие указания заведущий Промышленным отделом обкома ВКП (б) и секретарь обкома ВКП (б) товарищ Колесников.
Несмотря на репатриацию, некоторые местные жители решили остаться — в Японии с экономикой на тот момент были проблемы. Японцам предлагали заключить контракты для работы в СССР в течение 2-3 лет. Этому способствовала просоветская агитация — небольшая часть японской интеллигенции занималась чтением лекций среди местного населения. Кроме того, условия работы и жизни для необеспеченных японцев улучшились с приходом советской власти — для многих это было стимулом остаться.
СокольниковСреди японского населения наблюдаются разные толкования по вопросу о репатриации. Многие японцы высказывают мысль — если русские разрешат остаться жить здесь, то мы никуда не поедем. Эта часть японских граждан хорошо относится к работе и стремится улучшить взаимоотношения с русскими. Единственное сомнение японцев сводится к тому, что будут ли русские обеспечивать нас рисом.
Впрочем, не все японцы были нужны советской власти. На территориях, предназначенных для колхозов, часто располагались хозяйства местных крестьян. Если такие японцы не торопились уезжать, то хозяйство у них отбирали насильно. Также была установлена очередность отправки японцев. Первыми выселили «буржуев» — еще во время войны были эвакуированы собственники предприятий, чиновники, торговцы и служащие с членами семьи. Затем пришла очередь рабочих и крестьян, собравших урожай 1947 года (остальных отправляли при возможности замены их советскими переселенцами). Последними по плану выселяли учителей, врачей, инженеров, рыбаков и священнослужителей. Стоит отметить, что священников не ограничивали в их деятельности и выдавали пайки наравне с остальным местным населением. Иногда некоторых японцев лишали возможности покинуть остров — например, тех, кто портил хозяйственное имущество или болел. Семьи выселяли целиком и вместе — их не могли разделять при репатриации.
Оставшимся японцам платили по довоенным нормам, также с них собирали налоги. Как и советские граждане, японцы имели право на бесплатное образование и медицинское обслуживание (в самой Японии услуги врачей были платные). Рабочий день длился восемь (а не 12-14 часов), они могли уходить в отпуск. По словам главы гражданского управления Дмитрия Крюкова, от Сталина исходило прямое указание относиться к местному населению как можно «лояльнее».
Мы не обслуживаем уже мужчин, наши дома закрыты. Всех нас устроили на работу и платят одинаково, как и мужчинам. Никто нас не трогает. Теперь мы живем, как и русские женщины, даже устраиваем с ними спортивные игры.
Случаи намеренной порчи имущества вынудили власти в 1948 году установить ужесточенный порядок репатриации — о переселение объявлялось всего за сутки до отправки в лагерь. За японцами в эти 24 часа наблюдали силовики из МВД и МГБ.
К лету 1949 года Сахалин покинули все японцы, кроме согласившихся остаться и тех, кого считали потерянными. Репатриация последних продолжалась вплоть до 1970-х годов. В 1956-м, после восстановления дипломатических отношений СССР и Японии, по советско-японской декларации возможность уехать представилась оставшимся военнопленным и части корейцев, женатых на японках. Борьба за возвращение остальных корейцев велась до конца XX века, пока из-за полной адаптации нового поколения репатриация стала бессмысленной. Также процесс осложнялся тем, что у СССР и подконтрольной США Южной Кореи не было дипломатических отношений, а односторонняя репатриация была запрещена ООН. Общественная организация корейцев судилась с японским правительством по вопросу репатриации, но смогла добиться только небольшой материальной помощи.
Новых жителей на эту территорию заманивали бонусами и поблажками. Во-первых, переселенцы освобождались от налогов и страховых платежей. Во-вторых, они получали единовременную материальную помощь — 3 тысячи рублей на главу семьи и по 600 рублей на других членов (средняя зарплата по стране в те годы составляла 442 рубля, а в сфере сельского хозяйства она была в два раза меньше). В-третьих, новым жителям давали жилье, а с колхозников списывали все долги — иногда из-за этого на острова переезжали целые колхозы. Бесплатно одна семья переселенцев могла перевести до 2 тонн имущества (бессемейные — до полтонны). Запасы продовольствия тоже не пропадали — они возвращались на новом месте через обменные квитанции. У приезжающих на Курильские острова управленцев официальная зарплата была в два раза больше, чем в среднем по стране, а у переезжавших на Сахалин — на 50% больше.
Но в реальности не все было так радужно. На официальном уровне остро стояла проблема жилья — в первой год переселения успели построить только 15% домов от общего плана. Большинство переселенцев-рыбаков жили в отремонтированных старых домах, в которые часто приходилось заселять сразу несколько человек. Из-за кладки кирпичных печей многие дома легко воспламенялись. Улицы в японских городах были узкие, здания стояли вплотную друг к другу, пожар распространялся быстро — для остановки огня дома не тушили, а разбирали. У крестьян ситуация была лучше — к 1947 году у каждой семьи был собственный дом или квартира.
В 1949 году поддержка переселенцев ослабла — единовременные выплаты уменьшились в два раза, на постройку жилья частным лицам и организацию хозяйства колхозам стал выдаваться льготный кредит (половину долга гасило государство). Тех, кто плохо работал или выходил из состава колхозов, наказывали лишением льгот и взысканием государственных трат на переселение. К середине 1949 года на Сахалин прибыли 11 тысяч семей (7,5 тысяч — в рыбацкие колхозы), однако треть из них почти сразу отправилась обратно. В 1950 году с островов уехала половина переселенцев — 55,1%.
Новых жителей переправляли по морскому пути с помощью пароходов. Долгое время это был единственный нормальный способ — паромную переправу до Холмска откроют только через 30 лет. Транспортную проблему должен был решить десятикилометровый тоннель между материком и северной частью Сахалина, строительство которого началось в первой половине 1950-х годов, однако этот проект не был завершен из-за дороговизны и смерти Сталина.
Японскую администрацию на присоединенной территории заменили не сразу. Знающих японский язык в СССР было совсем немного, поэтому первоначально местное управление оставалось прежним. Главным японцем на территории был губернатор Оцу Тосио, через которого и отдавали приказы командующий армией и начальник гражданского управления. Он проработал в должности до 30 декабря 1945 года — в этот день Тосио был арестован. Тогда же были ликвидированы японские суды и прокуратура. Местные управы продержались чуть дольше — их закрыли только в марте следующего года. Впрочем, японские служащие оставались в управлении уже и в советских структурах. Кроме того, первое время на Сахалине была разрешена свободная торговля личным имуществом и продуктами, но только на территории рынков.
Половина промышленности (в частности, рыбная) за время Второй мировой войны была разрушена — будучи уже национализированной, она заработала на полную мощность только через несколько лет. Спешка в восстановлении работы предприятий нередко приводила к производственным травмам, но с другой стороны, она давала результаты — план 1947 года по развитию сельского хозяйства был перевыполнен.
С идеологической работой среди местного населения у новых властей возникли большие проблемы. В начале 1946 года Крюков просил направить в область хотя бы «три-пять коммунистов-японцев». Для этой задачи нашлось всего две женщины — правда, одна не поехала на остров по состоянию здоровья, а другая слабо владела японским языком. Корейских соратников оказалось гораздо больше — 20 коммунистов в 1947 году было завербовано в северной Корее.
Привычные для местного населения культурные мероприятия власти решили не трогать. В кинотеатрах показывали как и японские, так и советские фильмы, работали театры (центральный театр после очередного пожара пришлось построить заново), жители посещали парки и библиотеки. Японцы занимались борьбой, играли в чуждые для советских людей регби и бейсбол. Местная пресса также оказалась вне запретов — на японском языке выпускалась газета «Новая жизнь». Как и все остальные жители СССР, японцы отмечали советские праздники — 1 мая, 8 марта, 9 мая и 7 ноября.
Когда русские полонили, мы волновались за нашу судьбу, как будет в дальнейшем с жизнью, с питанием, с религией. Оказалось, всем японцам дали работу, питание даже лучше, чем было. Советские органы не чинят нам никаких помех в жизни, не вмешиваются в дела храмов, заставляют совершать обряды. И вряд ли вы поверите, они нам установили плату за службу, и ее хватает, чтобы питаться.
Впрочем, не все было так спокойно — на территории островов периодически происходили диверсии. Японцы убили несколько советских переселенцев, также были сожжены несколько школ. Во время одного из пожаров было совершено покушение на жизнь начальника гражданского управления Крюкова. По его словам, на Сахалине за первое время удалось разоблачить и ликвидировать несколько диверсионных групп.
Административное деление островов происходило постепенно. В феврале 1946 года образовалась Южно-Сахалинская область, которую включили в состав Забайкальского края. Город Тойохара (будущий Южно-Сахалинск и бывшее село Владимировка) остался административным центром. В 1947-м уже под новым названием он стал столицей образованной Сахалинской области, выделенной в отдельный субъект РСФСР.
Туземное население Южного Сахалина и Курильских островов малочисленное и основным населением, вероятно, будет русское. Поэтому названия районов и городов Южно-Сахалинской области Хабаровского края, по нашему мнению, должны быть восстановлены русские, существовавшие до 1904 года, за исключением тех случаев, когда восстановление старых названий неудобно по политическим соображениям.
Самое заметное, что осталось от японского правления — названия населенных пунктов. Среди районных центров своё название отчасти сохранил город Томари (бывший японский Томариору и русский Томариору). Это название не является японским — так на языке малочисленного дальневосточного народа айнов звучит выражение «в заливе». Город Отомари, известный до 1905 года как Корсаковский пост, был снова переименован в честь бывшего генерал-губернатора Восточной Сибири, получив название Корсаков. Столица области сменила название с Тойохара на Южно-Сахалинск.
Советская пропаганда, освещая присоединение новых территорий, подчеркивала, что Сахалин — русская земля, которая была оккупирована Японией, сеявшей ненависть ко всему русскому. По мнению советской власти, сами местные жители благодаря СССР освободились от гнета японских капиталистов и фашистов, а корейцы, китайцы и малые народы острова — от власти колонизаторов.
Из репортажа А. Росткова в газете «Правда»
ОКТЯБРЬ 1945 ГОДА
Японцы, захватив Южный Сахалин, дали ему наименование «Карафуто». Десятилетиями они вытравливали здесь всё русское. Русский язык был запрещен, русские люди лишены всех прав. Очень многие из них покинули остров. Японские колонизаторы превратили Южный Сахалин в один из плацдармов для нападения на Советский Союз. [...]
Среди японского населения велась безудержная пропаганда фашистской расовой теории. Оно воспитывалось в духе слепого повиновения «божественной воле» императора, в духе непримиримой ненависти к другим народам, особенно к советском народу.
Трейлер фильма 1974 года о суициде девяти работниц телеграфной станции в Маока 20 августа 1945 года
Южный Сахалин и особенно Курильские острова до сих пор интересны Японии, а Южные острова Курильской гряды все еще являются препятствием для подписания мирного договора между Россией и Японией. На Курилы претендует и народ айнов, проживавший там ещё до прихода японцев и русских. Некоторые японские политические силы требуют не только вернуть Курильские острова, но и освободить Южный Сахалин.
Источник: yodnews.ru
