USD: 92.5919
EUR: 100.2704

Таганай

Сакральные речи Урала

Текст: Евгений БОГАЧКОВ
Фото: Евгений БОГАЧКОВ

Таганай
САКРАЛЬНЫЕ РЕЧИ УРАЛА. ТАГАНАЙ

Мечтая о путешествиях, об активном отдыхе, мы часто в поисках экзотики не замечаем ествественных драгоценностей у себя под боком. Хочу рассказать об одном из таких мест. Таганаем официально называется система средневысотных горных хребтов, расположенных в северной части Южного Урала, а точнее – примыкающих с севера к городу Златоусту (Челябинская область). Вокруг этих гор сложился уникальный природный комплекс,  который, как говорят специалисты, неординарно сочетает в себе европейские и сибирские черты. В 1991 году Таганай наконец-то решили признать национальным парком и памятником природы. Одна из важных особенностей этого места состоит, пожалуй, в том, что практически шаговая доступность для простых людей (а не только профессиональных путешественников) сочетается здесь с удивительными красотами, которые, быть может, не уступят никакому другому, даже самому отдалённому и заповедному, уголку мира. Выйдя в поход прямо из города Златоуста путник уже через каких-нибудь два часа ходьбы сможешь испить воды Белого ключа (высокогорный родник, с водой мягче талого снега) у подножья красивейшей Двуглавой сопки.

По деду с материнской стороны у меня уральские корни, поэтому нередко бываю у родни в Миассе, а город этот находится в часе езды от упомянутого Златоуста. Так что я не раз вступал от Златоустья на день или два в Таганайские тропы и скалы. За сутки можно спокойно добраться до самых популярных, самых высоких вершин Таганая – Откликной гребень (1155 м) и Круглица (1178 м) – и вернуться обратно.

 Но меня всё время тянули не изведанные до сей поры места: я много слышал и читал про Дальний Таганай, где когда-то действовала метеостанция, и про впечатляющие скалы Ицыла. Тут уже двумя сутками никак не обойтись. Кроме того, всегда хотелось попробовать пойти не от Златоуста, а прямо из Миасса. И вот, этим летом я свой давний замысел осуществил.
 

* * *
 

Надо сказать, что у Таганая, помимо природно-туристических достоинств,  есть ещё и ореол мистико-эзотерический. Мне доводилось в разное время читать и слышать всякую всячину про эти места. Говорят, что где-то здесь скрываются чуть ли не Врата Заратустры – якобы древнеперсидский пророк нашёл на Таганае портал в иные измерения. Николай Рерих считал, что на горе Круглице – идеальная площадка для восприятия космической энергии, там, мол, один из сильнейших на земле фокусов Храма Света. Поэтому последователи Рериха почитают Таганай одним из трёх священнейших мест на Земле наряду с Алтаем и Гималаями. Стоит ли удивляться, что здесь видели и «снежного человека», и НЛО, и некие загадочные столпы света (то ли правда, то ли видения под действием природного газа, выделяемого здесь в немалом количестве из трещин в земной коре). По слухам бродит местными тропами и какая-то «киалимская бабушка» (Киалим – одна из рек, протекающих по национальному парку), которая то помогает, а то и вредит незадачливым путешественникам. И, наконец, совершенно достоверно известно, что в горах Таганая издавна находили себе прибежище и молельные места старообрядцы...

Одно из скалистых изваяний загадочного  таганайского комплекса Три Брата. Так  называемая “Аномальная зона”,  место молитв уральских старообрядцев.
Одно из скалистых изваяний загадочного
таганайского комплекса Три Брата. Так
называемая “Аномальная зона”,
место молитв уральских старообрядцев.

Как говорится, хотите верьте хотите нет, но нечто священное и таинственное эти горы, знаю по собственному опыту, невевают. И, кстати, мой нынешний поход почти в самом его начале ознаменовался своего рода чудесным случаем...

Как уже сказано, я решил пойти дальним и неизведанным для себя маршрутом – от Миасса. Точнее от населённого пункта на окраине Миасса под названием Северные печи. Дядька подбросил меня на жигулёнке до посёлка и провёз, сколько мог, по ухабам и лужам лесной грунтовки. Когда дальнейшее продвижение было небезопасно для автомобиля, меня высадили – дальше пешком с увесистым рюкзаком за плечами. Дорога была для меня совершенно новая, кроме того, в отличие от территории Национального парка (до  него нужно было ещё идти километров тридцать), здесь нет никаких указателей и путеводных меток. Зато у меня была карта. В какой-то момент, путь мне пересекла бегущая по камням речушка (скорее широкий ручей). Здесь явная грунтовка заканчивалась и уходила вправо через ручей в виде лесной тропы. «Наверное, мне туда», подумал я, «не может же моя дорога продолжаться прямо по речке... а больше троп нет». И пошагал по этой лесной полузаросшей двухколейке, где ноги местами путались в траве. Прошёл километра четыре (или три; внутренний шагомер с увесистым-то рюкзаком может и преувеличить) и вдруг обнаружил, что... карты нет (она у меня была прижата на груди под ремнём рюкзака). Шок. Идти дальше по незнакомой местности, где вьётся немало троп в разные стороны, – авантюрно и боязно. Возвращаться назад – крайне досадно. Во-первых, неизвестно, как далеко (я не помнил, когда последний раз смотрел карту, но уже давненько), во-вторых, столько сил уже потрачено на пройденный путь, столько пота пролито, и неизвестно, сколько ещё понадобится.

Иду, иду. Карты всё нет и нет. С каждым шагом всё грустнее и тревожнее. А если пропустил, не заметил? Наконец, узнаю ту поляну, где я пересекал речушку, прохожу чуть дальше... И вдруг вижу, что ручей не справа, как должно было быть, а слева! При этом вправо уходит грунтовая дорога, да такая явная и широкая, какой в этом месте ничуть не бывало!

 Значит всё-таки я сошёл с моей дороги к Таганаю, а, возвращаясь за картой, в какой-то момент сбился и со своего собственного следа. Развилка, где я пересекал ручей, оказалась метрах в семидесяти. Я пошёл исследовать тот участок моей неверной тропы, который пропустил, разминувшись с собственным следом. И уже через пару десятков метров нашёл карту. Выходит, благодаря утере карты именно в этой конкретной точке моего пути, и благодаря даже тому, что я ошибся, идя по собственному следу, я не просто вернулся к тому месту, где свернул с нужной дороги, но и нашёл эту самую верную дорогу, которой совершенно не было видно из-за ручья. Разве не Провидением была уготована эта утеря карты, представляшаяся такой досадной и оказавшаяся столь полезной и даже спасительной?

Когда такое случается, трудно поверить, что ты оказался на этом пути, в этом походе просто так, чтобы прогуляться и полюбоваться горами. Эта земля, этот Древний Камень – Урал – как бы разговаривает с тобой. Таганай – одно из заветных мест на  Хребте мира, на Оси Земли, как называют Урал, где можно слышать, чувствовать, читать внутренним зрением его сакральные речи. И  ты пришёл сюда, чтобы найти себя, чтобы вспомнить то, чего, наверное, и не мог знать, но о чём нельзя забывать...

Это удивительное ощущение –  ты не один, тебя принимает, наблюдает за тобой и ведёт нечто сверхмощное и священное, для которого ты, тем не менее, почему-то небезразличен.

Второй раз мне повезло, когда я встретил молодого парня, проводника-экскурсовода, который, удивившись, что я иду один («В наше время туристы-одиночки – редкость»), рассказал мне, как найти тропу на вершину Ицыла. Это позволило мне в тот же день на закате взобраться на  одну из знаменитых гор Таганая, где я раньше не бывал. Сам бы я не решился туда идти – перед темнотой, не зная точно пути.

Ицыл – тоже, по слухам, место не простое. На этой вершине, якобы, у многих отказывает техника, нередко появляются галлюцинации и происходят всякие иные странные вещи. Однако меня всё это миновало. И даже фотоаппарат не подвёл.

В буквальном переводе с башкирского название горы Ицыл означает что-то вроде вечный ветер. Гора эта, действительно, весьма продуваемая. Подножье её состоит из гигантского курумника – россыпей каменных кварцитов (к слову,   на Таганае есть состоящая из таких же глыб огромная каменная река, шириной в полкилометра). Вершина Ицыла напоминает остатки оборонительной стены с развалинами башен и зубцов. Выбрав скалу повыше и поудобнее, я прилёг затылком на камень – лицом к небу. Постепенно в облаках проявилось гигантское око с густой белой бровью. Опираясь на древний камень (уральские горы, возможно, самые древние на Земле после австралийских), я безмолвно обращался к небесам: просил помочь мне удержаться на моём пути, сохранить цельность, единение с провидением, обретённые ныне. И поплыли воспоминания об ощущениях от предыдущих походов, когда я также лежал спиной на камнях, обращённый к небу. «Лежу на древнем Камне Урала. Прижал к нему сердце. Солнце ярко светит.  Солнце входит в меня через камень, который вбирал солнечные лучи и  силы тысячи лет. Мы с камнем одной крови, и эта кровь – солнце!».

Особое ощущение, когда, преодолевая робость, пошатываясь от Вечного ветра, встаёшь в полный рост на узкой, отвесной во все стороны скале. Поэт писал: «Опасно встать с горами равным, имея душу не горы». Я почувствовал это, когда стоял на скале, а душа, которая, по известной поговорке, порой уходит в пятки, словно оказалась далеко внизу – у подножья. И тело тянуло вниз – к душе. Как не разбиться? «И потрясённый он сломился несоразмерною душой» – продолжает поэт. Я не хочу сломиться. Я хочу породниться. Точнее, пробудить в себе и вспомнить родство. «Земля, которая вечно тянется недрами к солнцу, дай и мне силы дорасти душой до своей вершины...». Вулканический огонь земли, застывший миллионы лет назад, духом всё ещё тянется к Солнцу – на свою огненную родину. Если поэзию можно уподобить течению реки (не по течению, не против течения, а само течение), то знаменитые таганайские каменные реки – застывшее Слово веков, Слово звёзд. Гора скатилась на землю – река, пролившаяся с неба, есть застывшая сакральная речь, отголоски которой всё ещё можно слышать внутренним слухом, письмена которой можно читать внутренним зреньем.

Через день я дошёл до Дальнего Таганая, где не один Вечный ветер, а целое Пастбище Ветров.

Описать все сокровища таганайского парка дело совершенно безнадёжное. Даже обо всех ощущениях и открытиях, сделанных мною в этот раз на Таганае, никак не поведаешь в пределах газетной полосы. Почти в каждой из основных точек моего путешествия я приобретал и практический опыт, и одновременно человековедческий.

Сейчас, спустя всего лишь месяц, то сокровенное ощущение, которое я так хотел сохранить, в связи с которым истово обращался и к небу, и к земле, уже почти вовсе ушло. Пытаюсь вспомнить, где, на какой развилке житья-бытья я разминулся сам с собой? А, может, я опять потерял что-то такое важное, в поисках чего провидение вернёт меня к заветной развилке. Тогда есть надежда – снова встретить себя и обрести верную тропу.

Источник: litrossia.ru

Также в рубрике

На набережной Шитова и на территории вокруг Черкизовского пруда планируется провести благоустройство и озеленение

 0